Наталья Медведская - Я стану твоим другом

От злости глаза Ангелины потемнели, в эту минуту она ничем не походила на принцессу, на самую красивую девочку среди восьмых классов. Её пшеничного цвета волосы, всегда искусно завитые, обрамляли искажённое ненавистью лицо, ставшее от этого уродливым. Дарина подумала, что сейчас одноклассница напоминает ей Медузу-Горгону, та, видимо, также выглядела, когда нападала на Персея. Она перевела взгляд на лужу, на краю которой стояла, и увидела в ней отражение Ангелины – в мутной воде её образ расплывался, из-за этого одноклассница в своём негодовании смотрелась скорее смешной, чем опасной. И хотя внутри всё кипело от возмущения и обиды так, что её трясло, Дарина широко улыбнулась, в тёмно-карих почти чёрных глазах загорелся мрачный огонь. Лицо от гнева покраснело до макового цвета, а небольшой шрам на лбу стал алым.

– Ах ты, сука! Ещё и лыбишься! – Ангелина изо всех сил толкнула Дарину в лужу.

Та не удержалась и полетела в самую середину глубокой промоины, до краёв наполненную недавно прошедшим дождём. Тучи грязных брызг обдали саму Ангелину, её друзей и зевак, наблюдающих за разборкой девочек.

Подруга и приспешница Ангелины Вика, взвизгнув, попыталась стряхнуть брызги со школьной формы, но только размазала грязь по белой блузке и синей юбке. Карина поморщилась и, сняв очки, стала протирать выпачканные стёкла. Егор, заметив потёки чёрной жижы на брюках, коротко выругался, а его друг Иван, стоящий дальше всех, обрадовался, что ему досталось меньше всех. И только в глазах Марины промелькнуло что-то похожее на сожаление, но оно тут же исчезло, уступив место показному равнодушию.

Дарина, скользя в грязи, поднялась из лужи. Она представляла, как сейчас выглядит. Прежде светлая кофточка превратилась в серую и прилипла к телу, обрисовав кружевной бюстгальтер, а узкая юбка буквально приклеилась к бёдрам и ногам. Заметив направленные на неё телефоны, Дарина выпрямилась и, задрав подбородок, вызывающе посмотрела на людей, окружающих её. В эту минуту она ненавидела весь мир, от её лица отхлынула вся кровь, кожа стала ослепительно-белой, а тёмные глаза загорелись мрачным неистовым огнём. Если бы взгляд мог убивать, школьники попадали бы замертво. На секунду её взор остановился на лице Ивана. Он смутился и быстро отвёл глаза.

– Зря ты так поступила, – выпалила Дарина.

Ангелина на всякий случай отошла подальше от воды и встала между Иваном и Егором, догадавшись, что хочет сделать соперница.

Дарина разочарованно выдохнула, добраться до одноклассницы ей не позволят. Иван Имрич и Егор Климов входили в ближний круг друзей Ангелины, а главное, были значительно выше, сильнее и крупнее её. Справиться с ними не получится – придётся проглотить обиду и на время забыть об отмщении.

– Обещаю: всё равно выкупаю тебя не в этой луже, так в другой.

Ангелина фыркнула:

– Только попробуй. Ты получила за дело. Нечего воровать чужие телефоны.

Дарина уставилась в голубые глаза своего злейшего врага, сейчас они светились удовлетворением и довольством.

– А доказательства, что я это сделала, у тебя имеются. – Она кивнула на свою выпотрошенную школьную сумку. – Ты у меня его нашла? Какое имеешь право обвинять просто так?

– Кто ещё кроме тебя, нищенка, мог позариться на подержанный телефон. Кроме того, Карина видела, как ты выходила из класса. До урока физкультуры он лежал в столе, а потом пропал. Лишь троих человек не было на уроке, но у Вики и у Марины свои хорошие телефоны имеются, только у тебя полная фигня. Значит, это твоя работа.

Усмехнувшись, Дарина отступила в сторону. Присев на корточки, стала складывать вещи в рюкзак. Хорошо хоть книги и тетради высыпались на тротуар. Плитка на нём высохла на солнце и вещи не пострадали. Собрав всё, она повесила рюкзак на плечо.

– Дура ты, Радимова. Класс не закрывался, в него мог войти любой, а ты лишь ко мне прицепилась. Сдался мне твой гаджет. Чего ты так взбесилась? Сама говоришь, телефон старый.

– Старый он только для меня. Его всего два месяца, как купили. Я хотела кое-кому его подарить. – Сообразив, что она объясняется перед ненавистным врагом, Ангелина разозлилась. – Всё равно я уверена, кроме тебя больше некому украсть мой телефон.

– То, что ты сделала, называется кляуза и неправомерное обвинение. Ходи теперь, Радимова, и оглядывайся. Я давно другая, не такая, какой была раньше – больше не собираюсь спускать тебе это рук.