Мария Чурсина - Боги крошечных миров

Рано утром Орлана в одиночестве пошла к храму. Угрюмые развалины качнули крапивными стеблями, отзываясь на её шаги. Мелкое животное с шорохом бросилось прочь.

После того, как повстанцы разрушили храм, никто не решился его восстанавливать. Многие шептались, а самые ярые фанатики в открытую говорили о неминуемом конце света, когда чёрные камни порастали мхом. Но конец света так и не пришёл.

До сих пор Орлана сюда не приходила. Каждый раз собиралась поговорить с кем-то из учёных о восстановлении храма, каждый раз откладывала это дело как не первоочерёдное. Она никак не думала, что здесь мог кто-то остаться.

«Глупо», — разозлилась сама на себя Орлана. — «Если храм разрушен, это ещё не значит, что разрушены и его подземелья».

Она искала вход, медленно обходя развалины по кругу. Крапива щедро обливала росой подол её платья, каблуки туфель тонули во влажной земле. Здесь пахло странно — сыростью камней и чистотой звенящего воздуха. Здесь пахло так, словно храм всё ещё был жив.

Орлана остановилась, ощутив движение у себя за спиной. Шаги прошуршали по примятой траве. Ей стоило больших усилий не оглянуться. Дождаться, когда пришелец встанет перед ней и замрёт, спрятав кисти рук в широких рукавах балахона.

— Давно вы не посещали нас, императрица, — сказал он старческим надтреснутым голосом, изображая традиционный поклон.

Его имени Орлана никогда не знала. Знала только, что из его рук она принимала ритуальный нож, когда хоронила отца. Именно этот голос произносил традиционную молитву и в день её свадьбы, и после рождения каждого из её детей.

Он пришёл и сейчас, потому что храм обязан был откликнуться на призыв императрицы.

— Я считала вас мёртвыми, — отозвалась она негромко. — Но теперь вдруг узнала, что среди монахов храма моя дочь.

Он склонил голову ещё ниже, так что теперь Орлана не разглядела бы даже лица за краями капюшона.

— Есть священное право каждого выбирать свою судьбу.

Орлану схватила за горло судорога. Мерзкая прохлада подобралась к щиколоткам. В промозглом зареве рассвета весь лес на горизонте полыхал алым, и крапива тоже горела. Под чёрными развалинами храма прятались подземелья, в которых — говорили в городе — можно было заблудиться, и никогда не выйти на поверхность, и умереть от голода и жажды.

— Хорошо же. Я только должна знать, что она жива и здорова, — сухо проговорила Орлана, скрещивая руки на груди. Ветер, колыхающий море крапивы, был вовсе не летним.

Она не знала — откуда она вообще могла знать! — как там, на подземных уровнях храма. Чем живут монахи, которые почти не появляются на поверхности. Увидит ли она Эйрин ещё хоть раз.

— Я не имею права пускать вас в подземелья. Простите.

Орлана сжала зубы, сцепила руки на груди.

— Но она ушла туда по доброй воле?

— Да.

— Она сможет выйти, если захочет этого?

Молчание ей в ответ означало «нет» или, возможно, «нет в ближайшее десятилетье», что было не легче.

Ерунда, какая же ерунда. Орлане до смерти хотелось увидеть Эйрин, взять её за плечи. Попробовать снова воззвать к рассудку. Попросить прощения неизвестно за что. Посмотреть в глаза, в которых она никогда не видела сумасшествия.

— Хорошо же, — повторила она, отводя взгляд от грубой ткани капюшона.

— Императрица, — снова прозвучал его голос, опалив Орлану, как будто кипятком. — За вашими плечами сгустилась мгла. Что это?

Орлана качнула головой.

Крапива колыхалась за её спиной. Орлана не оборачивалась и ничего не слышала, кроме ударов собственного сердца. Ветер летел за ней следом и трогал за плечо, как будто звал обратно. Она не могла ни о чём думать — была слишком занята. Гнала прочь отчаяние.

Во влажном утре разливался запах прелых листьев. Орлана в одиночестве сидела в зале советов и задумчиво крутила в пальцах шахматную фигуру. На доске, что стояла перед императрицей, чёрные фигуры терпели сокрушительное поражение. Запертый в углу король готовился к смерти.

Такой её и нашёл Аластар.

— Ходите. — Орлана кивнула ему не доску.

Позиция противника казалось совершенно безнадёжной, но он на секунду задумался, потом двинул вперёд белого коня. В исполнении придворного мастера тот больше походил на рогатого демона.

— До совета ещё час, — напомнил Аластар, не отрывая взгляда от доски.

Орлана подняла чёрную пешку и взглянула на неё, словно видела впервые. Плащ с капюшоном, искусно вырезанная рука на эфесе меча — пешка полностью повторяла очертаниями любого из замковых стражников.