Мария Чурсина - Чужие сны

Не так давно шаги стихли. Ровно перед тем, как солнце прошило лучами лёгкую штору.

— Никто там уже не ходит. Всем призракам пора по домам. — Сабрина усмехнулась одним уголком губ и, наконец, оставила меч в покое.

Но Маша её не слушала. Сощурив уставшие глаза, она смотрела на Судью. Та выглядела жутко: запавшие глаза, тёмные круги под ними и трясущиеся руки.

— Давно хотела спросить, — произнесла Маша очень медленно. — Почему ваши сыновья похоронены за оградой кладбища? Это случайность? Или вам было так важно похоронить их так далеко, среди самых старых могил?

Судья вздрогнула и не сразу подняла голову, словно Машины слова могли быть обращены к кому-то ещё.

— Что?

— Ваши сыновья, которые наведались к нам в гости сегодня ночью. Почему они похоронены за пределами кладбища? Я слышала, так раньше хоронили магов.

— Глупости! С чего это вы только придумали! — Судья скривилась и собиралась, наверное, сказать что-то ещё, но в дверь постучали.

— Сидите, — бросила Сабрина, резко поднимаясь со своего места. Меч привычно лёг в её ладонь. Стук раздался снова — требовательный, деловой. Он не был похож на всё то, что творилось ночью, но от усталости Маше было всё едино.

— Может, не надо? — робко предложила она, покрываясь мурашками от одного вспоминая о шагах и царапании.

— Выйди, — передразнивая голос ночного гостя, прошелестела Сабрина и тут же рассмеялась. — Перестань.

Она вышла в прихожую и загремела железными засовами. Маша опустила голову на стол — страх отступал, давая место робким насмешкам над самой собой. Сейчас у неё было время посмеяться и подумать, что же всё-таки происходило там, под окном. Было время — ровно до темноты.

Хлопнула дверь. Маша поднялась и пошла за подругой, ёжась от холодного утреннего ветра, впущенного в комнату. Наспех накинув куртку, она толкнула дверь и замерла на пороге. В комнате с бледно-коричневыми шторами было не разобрать, а на улице оказалось совсем светло.

В нескольких шагах от крыльца стояли Сабрина и Рок. Вероятно, услышав, как хлопнула дверь, Сабрина оглянулась и приоткрыла рот, словно собиралась что-то сказать, но так и не решилась. Рок вполголоса произнёс всего одно слово — Маша не разобрала, ветер вдруг рванул в другую сторону, — и Сабрина повернулась к собеседнику.

Решив, что та и так всё расскажет, тем более что Маша основательно продрогла, она захлопнула дверь. Хлюпая носом, ушла в комнату. Есть не хотелось, разве что горячего чаю, но его ведь надо было греть, приносить с веранды ведро с колодезной водой, наливать в чайник. Потом, может быть. Она собиралась всего минуту полежать под одеялом. Согреться и дождаться Сабрину, чтобы выспросить её, зачем так рано утром демоны принесли Рока.

Минуту. И не заметила, как заснула.

Она проснулась рывком, резко села и сжала зубы от того, как застучала в виски боль. Сабрина сидела на соседней кровати, привалившись к стене и, нахмурившсь, рассматривала Машин блокнот. Кипа изрисованных схемами листов громоздилась тут же, у её ног.

— Отдай, — ворчливо потребовала Маша, хватаясь теперь за затылок. Сонная одурь никак не проходила, во рту было сухо, в ушах шумело, а ладони стали влажными. — Не люблю, когда мои записи читают. Почему ты меня не разбудила?

— Прости. — Сабрина закрыла блокнот и уложила его сверху бумаг.

— Который час? — Она потянулась к подоконнику за мобильным телефоном, но неверная после сна рука сорвалась, телефон упал на пол. Выпала и отлетела под кровать батарейка.

— Уже около двенадцати, — отозвалась Сабрина, помогая ей достать мобильный из-под кровати. Она перебралась на Машину постель и устроилась на самом краю. — Послушай.

Маша завозилась, сбрасывая одеяло. Пискнул телефон, на его экране ожило приветственное сообщение. Она приложила его холодное тельце к горящей, словно в лихорадке, щеке, но легче не стало.

— Что-то случилось?

— Сегодня утром Рок рассказал мне, что на кладбище нашёл ещё один костёр. И собака в нём была уже побольше. И запах от него весь день по деревне. — Уголки её губ брезгливо дёрнулись. — В общем, если ты хочешь…

— Пойдём, — пробормотала Маша. Сон как рукой сняло.

Птицы больше не кричали. Они безмолвными фантомами сидели везде: на ветках деревьев, на покосившихся памятниках и крестах со стёртыми датами. Пока Маша и Сабрина пробирались в противоположную от ручья часть кладбища, ни одна из птиц не вспорхнула.

Запах мертвечины и палёного мяса становился всё нестерпимее. Маша нашарила в кармане куртки носовой платок и прикрыла им рот и нос. Стало лучше, но ненамного. Ради интереса она махнула рукой на ворону, устроившуюся на обмёрзшей оградке. Та отодвинулась, неторопливо перебрала когтистыми лапами, но не взлетела.