Виталий Башун - Будь здоров

Торсилеза сидела за своим столом и неподвижным взглядом созерцала входную дверь. Моего появления она будто и не заметила. Я подошёл к столу и помахал рукой перед её лицом.

— Что случилось? — крикнул ей в ухо.

Она отмерла, затрясла головой, взгляд стал осмысленный.

— Господин Филлиниан, здесь только что побывал господин Боантир… он умолял срочно подготовить ему документы на пожертвование в пользу нашей больницы пятисот корон! Этого не может быть, понимаете?! Боантир умрёт, но не расстанется с такими деньгами, да ещё добровольно! Я не понимаю, что происходит. Может, город наш всем миром решил сойти с ума?

— Ну что вы, госпожа Торсилеза, никто с ума не сходил. Просто этот господин в приступе искреннего раскаяния, терзаясь муками совести из-за своего неправильного поведения, имевшего место быть совсем недавно в вашем кабинете, захотел таким образом загладить свою вину…

— Я знаю Боантира много лет… его весь город знает… он и умирающему сыну бесплатно стакан воды не подаст!

— Просто я его сразил своими аргументами, а он признал мои доводы основательными для принятия именно такого решения. Кстати, куда он убежал, не знаете?

— Сказал, что в банк: немедленно перечислить сумму и уехать куда-нибудь… Так он бормотал, когда убегал от меня с документами.

— Ну пусть себе едет… желательно туда, где нет людей. Госпожа Торсилеза, позвольте представить вам мою жену Свентаниану деи Брасеро. Свента — это исполняющая обязанности заведующей больницей госпожа Торсилеза.

Женщина к тому моменту успела встать из-за стола — обе тепло улыбнулись друг другу и обменялись реверансами.

— Позвольте оставить вас, поскольку я ещё должен совершить утренний обход.

Этот обход меня порадовал — было всего пять больных, активно идущих на поправку, в том числе и сын Боантира. Мало того, судя по переглядываниям с моей помощницей, его состояние здоровья позволяло ему не только тихо есть кашку и медленно прогуливаться, держась за стеночки, — а лучше за талию хорошенькой девушки, — но и вовсю флиртовать. Раз так — готовим к выписке. Это решение явно не понравилось помощнице. Она вздохнула, но покорно отметила в карте моё распоряжение.

Закончив осмотр, перед амбулаторным приёмом я заглянул к Торсилезе. Женщины о чём-то увлечённо разговаривали, и им было не до меня. Видимо, Свента рассказывала о дочке, перемежая повествование крайне важными для обеих ремарками, что сейчас носят в столице. Для прекраснейшей половины человечества вопрос, что надеть, важнее, чем для мужчин — с кем война. Чтобы не мешать высоконаучной беседе двух профессионалок, я отправился с крайне серьёзным делом на кухню. Там мне особенно нравилось инспектировать пирожки с яблоками — настоящее произведение искусства местного повара. Тот своих секретов от меня не скрывал, поэтому я быстренько записал рецептик и для закрепления знания несколько раз в свободное время испек под его чутким руководством пару лотков.

Однако добраться до слюноточивой цели мне сегодня было не суждено. В приоткрытую дверь кухни я услышал голоса — помощницы наперебой просвещали повара, рассказывая о нашей встрече с женой и… о том, что этому предшествовало. Я не удержался и остался под дверью послушать занимательную историю.

Оказывается, в больнице под видом элморца Филлиниана работает самый настоящий лоперский или гонмарский принц Алониус, тайно обучающийся на лекаря в столичной академии. Здесь он учится, потому что наша академия — самая лучшая в мире. Во время учёбы он познакомился с девушкой и без памяти влюбился в неё, не зная, что она — дочь могущественного герцога. Та ответила ему взаимностью, и два любящих сердца тайно (опять тайно! — отметил я) воссоединились пред алтарем богини жизни.

Этим летом Алониус уехал на каникулы домой навестить своих родных и, возвращаясь обратно в Элморию, подвергся нападению отряда мятежников. На помощь ему пришёл героический, верный королю граф, который ехал с дочерью отдыхать в свой горный замок. После страшного боя, где принц в одиночку поубивал то ли двадцать, то ли тридцать (а некоторые говорят — целую сотню) врагов, граф, истекая кровью, из последних сил попросил спасти его единственную дочь и тут же умер у него на руках. Спасти его даже такому искусному лекарю, как Алониус, было не под силу.

Вместе с графиней в живых остались только мальчишка-слуга и служанка. Долго они шли, преодолевая суровые горы. Не раз на них нападали дикие звери; лавины и камнепады подстерегали за каждым поворотом узенькой горной тропки, стремясь увлечь в бездонные пропасти; мороз и снег пытались лишить их последних остатков тепла, но герои упорно продвигались вперёд. Алониус шёл с именем любимой на устах — она, как путеводная звезда, вела маленький отряд и грела его душу. Частичками этого тепла он щедро делился со спутниками — так они и смогли перейти через жестокие горы.