В. Бирюк - Найм

Хозяйство нищало и ветшало без хозяйской руки. Соседи-кузнецы вносили в это процесс посильную лепту. Например, они соглашались купить оставшийся от покойного кузнеца довольно приличный запас угля только за бесценок. А кроме как кузнецам этот древесный уголь никому и не нужен.

Кроме чисто экономических проблем, обострились и социальные: характер Прокуя, выросшего в непрерывных родительских скандалах, и так-то был вздорный. После смерти отца он оказался без защитника, и соседские мальчишки взялись всерьёз выбивать из него то, что они считали глупостью и гонором.

Сегодня в Елно был большой праздник — похороны посадника и прочих. Для местных не явиться на такое мероприятие — просто противопоставить себя всему миру. Вдова-кузнечиха всю ночь перешивала последний, оставшийся от покойного мужа, выходной костюм. Предполагалось, что «выход в свет» Прокуя в приличном виде докажет его профессиональную состоятельность, деловую успешность и договорную надёжность: «малец-то малой — а как большой». И вызовет поток заказов. Ну, не поток — так хоть парочку.

Кузнечиха извела парня своими наставлениями: кому поклониться, перед кем шапку снять, «первым — не заговаривать», «только — о здоровье, пока про дела не спросят». Кому что говорить, кому не говорить… Поутру празднично одетый парнишка отправился на панихиду. «Как дурак с вымытой шеей»… Непривычная, неудобная одежда, ни сесть нормально, ни прислониться. Как бы не испачкать — мамка ругать будет. Засохшие в сундуке за несколько месяцев без носки сапоги на обычно босых ногах… Всё жмёт и трёт.

Лермонтов в «Герое нашего времени» отмечает, что дама, чувствующая некрасивость своего платья, бывает тем весьма смущена, и оттого ведёт себя в обществе более доброжелательно, более склонна к простому человеческому общению, нежели светская красавица, осознающая изысканность и совершенность своего убранства.

У большинства мужчин реакция противоположная: красивая, дорогая, парадная одежда ощущается как кандалы, как нечто неудобное. Такая, «закованная в красоту» личность ведёт себя заторможено, скованно. Нарастающее раздражение от неудобств, доставляемых непривычной одеждой и обувью, ощущение собственной глупости и неловкости на каждом шагу, препятствует нормальному свободному общению и приводит к непонятным для постороннего наблюдателя вспышкам вздорности.

Возможно, дело в том, что для мужчин — «хорошая одежда» это, в первую очередь — «удобная», «ловкая». А не — «красивая», «яркая», «модная»…, как для женщин.

У подростков эти эмоции выражаются ещё более ярко. Прокуй до кладбища дошёл. И даже пробился в первые ряды. Где удачно наступил на подол одной купчихе, замарал сапоги её мужу, столкнул в лужу чью-то вырядившуюся дочку, попал по больной мозоли дьячку, случайно локтём разбил нос соседскому мальчишке и, падая, порвал до пупа его рубаху. Вставая, ухитрился оборвать рукав у другого сверстника и сдёрнуть штаны с третьего… Мда… Кому доводилось попадать в поток несчастий — знает, что выскочить практически невозможно.

С кладбища его вывели за ухо, следом выбрались из толпы и «мстители за разбитый нос и порванную одежду». Пошла загонная охота с Прокуем в качестве дичи. Концовку я и наблюдал в овраге. С криками: «чтоб ты, тля убогая, добрым людям на глаза и показаться не смел!» последняя приличная одежда модника-неудачника была доведена до состояния «гобоя».

Полный крах и гибель всех планов. А впереди объяснение с матерью. В сопровождении её «слёз несбывшихся надежд».

— Слышь, а давай ты со мной пойдёшь. А то мамка… при тебе… ну, при чужом-то… не так сильно ругаться будет. А у нас репа пареная, поди, дошла. И хлеб мамка сегодня пекла — подкормишься заодно.

Я что, имею настолько голодный вид? Или это у меня блеск в глазах от маловероятных, весьма сомнительных, но чрезвычайно привлекательных перспектив? Мозги срабатывают по ключевому слову. Слово — «кузнец». Да какой он нафиг кузнец!? Мальчишка, сопляк, истерик битый… «Тля убогая»… Как бы хуже не получилось…

На себя посмотри, Ивашка-попадашка! — Вот именно! Я же «попадун-попадец — в древе вечности игрец». А этот… недоразумение окровавлённое… носом хлюпает. А кузнец, как всем известно, должен быть о-го-го какой! «Руки — крюки, морда — ящик». У всех нормальных попаданцев кузнецы… «во на во», «семь на восемь, восемь на семь» — хоть на Олимпиаду! Такие «огогои»!