В. Бирюк - Найм

Не, я не дурак: сперва прошёлся по верху оврага до поворота и убедился, что «гейзер юмора морковного цвета» не наблюдается. А уж только потом спустился к «гобою». При звуках моих шагов, парнишка в очередной раз испачкал полу-оторванный рукав собственной рубахи кровью из собственной же носопырки, поднял опухшее от побоев и слёз лицо, и вежливо поздоровался:

— Ну, чего встал? Не видал, что ли? Иди отсюдава!

Из этнографии известно: «Каждый финн больше всего хочет, чтобы его погладили по голове. И больше всего этого боится». Что я и наблюдаю. Хотя и по эту сторону от Ваалимаанйоки. И пейзаж сходный: мордобой, всё же, очень близок по своим проявлениям к пьянке — и морда красная, и встать не может. Бедненький…

Нет, что делает с мироощущением один удачный пинок в загривок противника! Жить хочется! Хочется делать добро людям! И всё вокруг кажется таким милым и добрым. Почти как я сам.

Я уже говорил, что я не дурак? Приятно, что можно повториться. Уходя с края оврага, я прихватил с собой несколько лопухов. Вот, собрал их в стопочку, сложил аккуратненько. И одел на лицо болящего. С истошным криком:

— Дуй!

Дисциплинированный мальчик — дунул. Потом, правда, пришлось ещё два раза лопухи собирать: и крови, и соплей из него вылетело много.

За это время я успел рассмотреть попавшуюся под моё человеколюбие жертву… коллективизма. Ну, били-то же его коллективом. Подросток, чуть меньше меня, мелкий, дёрганный, сопливый, плачущий, гонористый… Типичный средний абориген среднего школьного возраста. И одет средненько. Был одет…

— За что ж тебя так?

— Да пошёл ты!

— Да я-то пойду. А вот ты-то на ногах устоишь?

— Не твоя забота!

Тут ему на глаза попалась его шапка. То, что от неё осталось… И мне снова пришлось выщипывать лопушки побольше в этом овражке. Ну ладно, проплакались, утёрлись, отдышались, ошмётки одежонки подобрали, на ножки поднялись… На левую — ойкает. Ну, пойдём, «печаль битая», до дому доведу. Ох, и тяжело быть «добрым самаритянином». Особенно, когда клиент «руку помощи» отталкивает и сам тут же валится. А мне его подымать. Я не жду благодарности, но хоть не мешать-то можно?!

— Тебя как звать-то?

— Мамка Прохуем кличет.

Чего?! «Про…»… — что?!

По прежней жизни у меня сложилась чёткая реакция на приставку «про». Это от английского «professional». Слово удачно расползлось по разным языкам, достаточно интернациональное. Нет, конечно, разницу между понятиями «WinPro» и «пропрезидентская фракция» — я понимаю. И по уровню профессионализма, и по рынку сбыта… Но приставка «про» вот в таком контексте… Что-то я дурею от наших предков.

— И за что ж она тебя так? Блудлив, что ли?

— Как «за что»?! Чего это — «блудлив»?! Мы ж кузнецы! С дедов-прадедов! Мы ж куём!

Извини, приятель, недослышал-недопонял. Мог бы и сам догадаться. В разных говорах звук «к» постоянно чем-нибудь заменяется. Или — наоборот: изначальный «чудесник» — тот, кто чудеса делает, превратился в «кудесника». А «чудеса» — так с «ч» и остались. В тюркских языках «к» и «х» постоянно друг в друга мигрируют. То — «каган», то — «хакан». В русском языке… Вообще-то, лингвистика — точная наука. Но, как известно, наука не стоит на месте. Она бегает вокруг истины, постоянно меняя свою точку зрения.

Оттенки говоров здесь, на стыке земель кривичей, северян, вятичей и голяди… Да и городок этот, Елно, недавно заново заселялся. Тут всякое можно услышать. Как там, в польской скороговорке: «Не печь, Печь, вепша пепшем. Пшепепчешь, Печь, вепша пепшем». А то можно вспомнить известную украинскую фразу с чётко выраженной французской картавостью…

Стоп. Это ж кузнец! Это ж то, что я ищу, что мне край надо! Вот это мелкое, драное, опухшее от побоев и слёз, недоразумение — кузнец?! Да он же просто молот не потянет! Не верю. Кузнец у него, наверное, отец. А парень инструмент подаёт, кузню подметает, ума-разума набирается…

— Погоди. Батя-то дома?

Парень отворотил лицо своё в сторону, засмурыжил носом, попытался снова оттолкнуть меня, зацепился и завалился. При падении ухитрился стукнуться коленкой о единственный на десяток шагов вокруг булыжник. Мда… Пойду-ка я — ещё лопушков соберу.

— Не! Нету бати… Не-е-е-ту…

Наконец, количество жидкости в организме парнишки существенно снизилось, и мы возобновили движение. С попутным выслушиванием очередной душещипательной жизненной истории в хлюпающе-скулящем исполнении.

«Вдовий сын» — сколько песен и сказок с этим персонажем. «И пошёл он долю свою искать. В тридевятое царство, в тридесятое государство». А главное — подальше от своих родичей-соседей.