Александр Сальников - Революция 2. Начало

— Помогите! — закричал Соломон. — Этот человек убил полицейского и ранил моего друга! Стреляйте! Да стреляйте же!

Вместо того чтобы взяться за оружие, городовой сунул в рот свисток и отчаянно засвистел. На призывные трели тут же появился еще один полицейский.

— Помогите! — уцепился за рукав свистуна Соломон. — Мой товарищ истекает кровью! — тараторил он, волоча ошарашенного городового к подъезду. — Мы пришли на аудиенцию к Распутину, а вдруг вылетел этот безумец и принялся палить!

Бок о бок они поднялись по лестнице. Следом пыхтел подоспевший жандарм.

Освальд, скрючившись, едва дышал.

— Он еще жив! — констатировал городовой.

Второй полицейский закрыл глаза мертвому великану и перекрестился:

— Надзирателя-то, выходит, подполковник Рождественский хлопнул?

— Точно так! — всплеснул руками Шломо. — Это был подполковник!

— Нам нужно записать ваши показания, — мрачно произнес городовой, глядя на сереющего лицом Освальда.

— Конечно же! Я все расскажу! Конечно! — голосил Соломон. — Вне всякого сомнения! Я только доставлю моего друга в госпиталь! Вы же видите, он умирает!

Через десять минут с помощью жандармов Соломон уложил лейтенанта на заднее сиденье авто. Освальд был уже в беспамятстве.

— Как только отвезете — немедля возвращайтесь сюда, мы будем вас ожидать, господин… — строго наставлял городовой, записав карандашиком в блокнот номер автомобиля.

— Гармидер, — брякнул Шломо первое, что пришло на ум, и прыгнул за руль.

Машина взревела и понесла несостоявшихся грабителей прочь с Гороховой улицы.

Погони не было. Ни топота преследователя, ни выстрелов. Лишь где-то далеко позади резал воздух звук полицейского свистка.

Рождественский остановился перевести дух. Спасаясь бегством, он и сам не заметил, как пролетел дворами два квартала и находился уже где-то на Фонтанке.

Ловя удивленные взгляды случайных прохожих, подполковник вышел на мостовую. Сделав несколько шагов по шестиугольным деревянным плиткам, он поднял голову. Перевел дух. Остановился. Прислушался.

Воздух Петрограда наполнился звуками утренней суеты. Трелей полицейского свистка больше не раздавалось.

«Должно, схватили», — облегченно подумал Рождественский.

Горячка событий утихла. Оставалось разобраться с чехардой мыслей.

Рождественский крутил в руках проклятую шкатулку и думал, как быть дальше. Правильнее всего, конечно, со всех ног мчаться в Охранное отделение и прямо в кабинете Глобачева писать отчет о происшествии.

Вдруг рядом с подполковником раздался приглушенный женский вскрик. Рождественский обернулся и увидел, как женщина средних лет, подхватив подол юбки, спешно переходит на другую сторону улицы, то и дело опасливо оглядываясь на подполковника.

Рождественский понял, что его пальцы, сжимающие шкатулку, заляпаны подсохшей кровью. Что шинель его вся в бурых пятнах, а лицо вымазано чужой натекшей юшкой. На лоб свисали сосульками смерзшиеся от крови волосы. Подполковник повернулся к своему отражению в витрине. Вид его был страшен.

Рождественский нырнул в подворотню и кинулся к ближайшему сугробу. Корка наста оцарапала пальцы. Лицо онемело от холода. Снег медленно и неохотно стирал с кожи подполковника кровь.

— Сергей Петрович?! — окликнули подполковника.

Рождественский сморгнул растаявший снег. Шагах в четырех от него замер ротмистр Богданович. Пар клубами вылетал из его распахнутого рта. Губы перекосились.

— Слава богу! — облегченно выдохнул Рождественский, делая шаг навстречу. — Вы не представляете, как я рад вас видеть, Юрий Николаевич! — улыбнулся подполковник, приближаясь к жандарму.

Ротмистр отпрянул. Толстые пальцы Богдановича суетливо принялись дергать ремешок кобуры.

— Стойте, подполковник! — взвизгнул ротмистр, вытягивая вперед левую руку. — Не двигайтесь!

— Позвольте? — опешил Рождественский.

Богданович справился с кобурой. В руках толстяка появился револьвер. Ствол, подрагивая, нацелился в грудь подполковнику.

— Вы арестованы! — заикаясь, произнес Богданович. — Поднимите руки вверх и медленно подойдите ко мне!

Настроен ротмистр был крайне решительно. Страх придавал ему сил.

«Еще пальнет ненароком», — подумалось Рождественскому.

Подполковник на всякий случай поднял руки.

— Что вы такое несете? — как можно спокойнее произнес Рождественский. Не спуская глаз с револьвера, он сделал небольшой шаг. — За что вы меня арестовываете? — он медленно шагнул еще раз.