Александр Сальников - Революция 2. Начало

Прорвавшись сквозь заслон рукопожатий, Керенский помчался домой.

Магическая фигурка пекла кожу ладони. Мысль о случившемся небывалом успехе возбуждала, заставляя двигаться все быстрей и быстрей. От предвкушения будущего захватывало дух.

Было и еще одно обстоятельство, наполнявшее Керенского душевным трепетом. Как только он впервые услышал об убийстве Распутина, ему нестерпимо захотелось позвонить антиквару Райли и отдать Орла. В чудесной силе артефакта Александр Федорович убедился сразу после разговора с Пуришкевичем и твердо решил не возвращать фигурку резиденту английских масонов. Но немыслимое, противоестественное желание вдруг кольнуло его сегодня в самое сердце. Оно ширилось внутри Керенского и росло, вопреки всем его стараниям.

Пытаясь не обращать внимания на скребущее изнутри чувство, Керенский подходил к дому. Александр Федорович остановился у парадного и по привычке глянул через плечо. Дневной филер отстоял уже свою смену. Шутки ради Керенский всегда приветствовал вновь заступивших бедолаг. Ожидания не оправдались — облюбованное соглядатаями место у афишной тумбы пустовало.

«Должно быть, погреться зашел», — подумал Керенский, поднимаясь по ступеням.

Шпик действительно находился в парадном. Он лежал у самой батареи на лестничной клетке между вторым и третьим этажами. Напротив него на ступеньке сидел некто в пальто на волчьем меху и тискал в ручищах каракулевую шапку.

— Сергей Петрович? — охнул Керенский, распознав в мужике давешнего знакомца. — Вы как тут?

Рождественский обратил на него мутный взгляд. Керенский вдруг понял, что пальто на капитане явно с чужого плеча.

— Супруга ваша сказала, — медленно произнес Рождественский, — что вас дома нет еще. Вот, — кивнул он на филера, — жду.

— Это вы его так? — вскинул бровь Керенский.

Рождественский еще раз кивнул.

— Придушил маленько, — сложил он ручищи в борцовский захват.

От капитана крепко разило водкой и табаком.

— Да что стряслось-то?! — воскликнул Александр Федорович. — На вас же лица нет!

И тут Рождественского будто прорвало. Он утирал ушанкой брызнувшие слезы и говорил, говорил взахлеб. Прерывался, только чтоб набрать воздуха, и говорил дальше.

— Не убивал я его! Не у-би-вал! Ты же мне веришь, Скорый? — выплеснув все, Рождественский вдруг перешел на «ты». Губы здоровяка тряслись. — Ведь веришь?

Александр Федорович поверил сразу, несмотря на то что понимал — капитан изрядно пьян. И в задание охранки, откуда, как выяснилось, был его летний попутчик. И в двух налетчиков, одетых будто одинаковые злодеи из синематографа. И в невиновность Рождественского. Керенского тревожило другое — предметы Распутина. Он крутил в руках отданную капитаном шкатулку и, кажется, догадывался, кем могли оказаться встретившиеся капитану грабители.

— Я вам верю, Сергей Петрович, — честно признался Керенский. — Верю и помогу. Есть одно надежное место, — хотел продолжить он, но Рождественский поднялся со ступенек и распахнул свои медвежьи объятия.

От треснувших ребер Александра Федоровича уберег филер. Он коротко всхлипнул и заворочался на полу.

Рождественский, будто охотничий пес, замер. На лице его мелькнула нехорошая усмешка. Он резко развернулся к шпику, но Керенский ухватил его за рукав:

— Не стоит!

— Он нас видел, — возразил Рождественский.

Керенский заслонил собой филера.

— Есть и другой способ. — Александр Федорович сунул руку в карман и присел перед шпиком на корточки. — Тебя как звать-то, голубчик?

— Ми-митрофаном, — напуганно промямлил тот.

— Вот что, Митрофан, — ласково продолжал Керенский. — Дуй-ка на улицу да поймай нам извозчика. Ехать будем к Большой Северной гостинице.

Филер мелко закивал.

— И вот еще что, Митрофан. Ни меня, ни вот этого милого господина, — Керенский выдержал паузу, — ты сегодня не видел. Ясно?

— Так точно! — кряхтя и покашливая, шпик поднялся и заковылял вниз по лестнице.

Через три минуты у парадного встал экипаж.

— Как вы это сделали? — изумленно прошептал Рождественский.

Керенский глянул на него сияющими разноцветными глазами. Один лучился зеленью, другой — синевой.

— Сила убеждения, капитан, — хохотнул он. — Только и всего!

— Я подполковник, — прошептал Рождественский.

— Это больше не имеет никакого значения. — Керенский махнул рукой и взял Рождественского под локоть. — Едемте, Сергей Петрович. У нас впереди еще куча дел. Вам нужно основательно выспаться.