Татьяна Мудрая - Мириад островов. Игры с Мечами

— И что это тебя, спрашивается, несёт с такой скоростью? — любезно спросил Дема. Он издалека почуял совершенно мерзкий и несъедобный запах, доказывающий, что ловить ему тут абсолютно нечего. К тому же лопал он исключительно аутсайдеров, конкретно выпадающих из логики естественного отбора.

Пока Кот объяснял свои установки грядущему слушателю, Рыбец достиг небольшого промежуточного уступа и громко задышал.

— Э, да у тебя вроде как лёгкие в придачу к жабрам! — воскликнул Дема. — С какой-такой стати?

— Любопытно стало, что наверху деется, вот и отрастил, — наконец промолвил рыбец. — В воде тускло и без конца одно и то же: жрут и мельтешат, мельтешат и жрут.

— Вот и дурища. Или скорее дурачина, — промолвил Первокот. — Я же вам внизу красоты понаделал — прямо ни в сказке сказать, ни пером описать, и глаза ваши к тому приспособил, чтобы видеть эту красоту. А на суше лысо, как на коленке, и тоже есть кому тебя истребить.

— Ты про себя, что ли? — спросил рыбец с неким презрением. — А как насчёт моей сабли?

— Да пока ты поднимешься на дыбки и её вытащишь, я вмиг тебя перекушу вместе с нею, ассасин ты недоношенный, — ответил Дема. — Сабля же, наверно, хрупкая, кремниевая? А зубы у меня — закалённая кальций-фтор-эмаль.

— Не-а, не перекусишь, — возразил рыбец. — Тогда мои камрады сюда не придут, и тебе станет совсем неинтересно.

Первокот опешил от такой наглости, но в самом деле был заинтригован.

— А какой-такой ты видишь у меня интерес? — спросил он. — И в чём именно?

— Ты же муркнул нечто в смысле «Плодитесь, размножайтесь и заселяйте море и сушу, как сумеете», — пояснил рыбец. — Когда окончательно махнул на нас лапой. Кстати, тебя не затруднит обращаться ко мне с прописной буквы? Скажем, как к первопроходцу. Латимер Первый.

— Первопроходимцу, ага, — пробурчал Кот. — И что, Латимер, скажешь: в тебе взаправду икра имеется? Или ты молоки собрался на здешнюю гальку излить?

— Да нет, похоже, малыши уже вылупились, — с этими словами Рыбец широко раскрыл пасть и выпустил в небольшую ямку, которую отыскал на уступе, озерцо воды, в котором посреди водорослей и планктона весело барахталась целая стайка нарядных мальков. Судя по всему, контрабанда приехала в защёчных мешках, и когда Латимер освободился от груза, дикция его заметно улучшилась.

— Вот это да! — восхищённо сказал Дема. — Дети твоей жёнушки, похоже, теплокровные, в отличие от тебя самого. Живым жаром от их лужицы прямо так и веет.

— Так принимаешь их в качестве творческой разработки? — спросил Рыбец.

— В смысле чтобы не поглощать, как они сами разную мелочь? Пожалуй, что и можно, — Кот лихо крутанул ус передней лапой и нагнулся к луже. Латимерова малышня тотчас же притянулась к ближнему краю и вытянулась стрункой перед его взором.

— Эй, рыбята, хорошо ли вы слышите меня, своего Дему?

— Да! Да! Очень хорошо!

— Так вот. Предвещаю вам, что три реальных земных рода начнутся с вас: афалины, белухи и косатки, — и один виртуальный: вертдомские Морские Кони, или ба-фархи. С нынешнего момента вы будете умнее всех во тьме и на свете обоих миров. Я подарю вам самый большой на земле мозг и два вида речи, для близи и для дали: слышимую, похожую на букет из звуков, и внутреннюю, состоящую из чистых мыслей. Словно живые молнии, будете вы резвиться на поверхности океана и сплетать хороводы, и не страшны вам будут самые большие из хищников, какие появятся рядом. Вы будете дышать лёгкими, чтобы знать небо, но сможете долго находиться под водой и уходить на глубину, чтоб и там царствовать. В разных слоях, начиная с прозрачных и просквожённых солнцем и кончая теми, где царит многотонный мрак, дива морские будут служить вам посыльными. Каждый будет ограничен своей стратой, но благодаря им ваши слова дойдут до дна глубочайших впадин, где обитает крошечная бессмертная медуза-нутрикула. А ныне отпускаю вас на вольную воду.

Кот взмахнул лапой, коей прежде того помадил вибриссы, дети Рыбца взлетели ввысь серебряным фейерверком — и без следа пали в воду.

— Уф, мы так не договаривались, коллега! — воскликнул Латимер. — Придётся мне, так и быть, ещё потрудиться на благо мироздания. К счастью, на противоположной стороне рта имеется у меня клоака.

С этими словами он присел, натужно кряхтя, и изверг из заднего прохода кучу соответствующей материи. Там оказалось много оплодотворённой икры, и в навозном тепле из дерьма начали бойко выползать червяки. Шустрей шустрого они становились сначала на четыре, потом на две задние ножки и разбегались по окрестностям.