Джордж Мартин: Башня из пепла (сборник)

Это и в самом деле оказался сборник лучших в мире комиксов! Стэн Ли и Джек Кирби решили изменить мир смешных книжек, «Фантастическая четверка» нарушала все правила. Один из них был чудовищем (и он мгновенно стал моим любимцем) во времена, когда герой просто обязан был быть красавцем. Они являлись членами одной семьи, а не лиги, сообщества или отряда и, как и в настоящей семье, постоянно друг с другом ругались. И они были личностями! Героев из «Лиги справедливости» можно было отличить друг от друга только по костюмам и цвету волос (Атом не вышел ростом, Марсианский Охотник за головами был зеленого цвета, а у Красотки имелась грудь, но в остальном они, как две капли воды, походили друг на друга). В комиксах появились герои с характерами, и в 1961-м это стало открытием и настоящей революцией.

Первые мои опубликованные слова («Дорогие Стэн и Джек…») появились в двадцатом номере «Фантастической четверки» (был август 1963 года) в колонке для писем. Главная мысль моего глубокого, умного, аналитического послания заключалась в том, что пришла пора Шекспиру подвинуться и дать место Стэну Ли. Зачем-то в конце моего восторженного отзыва Стэн и Джек напечатали мое имя и адрес.

Чуть позже я обнаружил в нашем почтовом ящике письмо.

Письмо для меня? Потрясающе! Все, кого я знал, жили либо в Байонне, либо в Нью-Джерси, и никто никогда не присылал мне писем. Внутри лежал список имен и говорилось, что если я отправлю на имя, значащееся первым в списке, четверть доллара, затем вычеркну его и напишу свое в самом конце, а потом отошлю четыре копии, то через несколько недель получу 64 доллара. Этого хватило бы, чтобы в течение нескольких лет спокойно покупать «смешные книжки» и «Милки Вэй». Вот почему я прикрепил скотчем четверть доллара к списку, положил его в конверт, отправил по адресу, который значился первым, и стал ждать, когда на меня свалится огромное богатство.

Я не получит ни одной монеты, впрочем, вместо денег пришло кое-что получше. Так случилось, что парень, чье имя стояло в списке первым, выпускал фэнзин с комиксами, который стоил двадцать пять центов. Очевидно, он решил, что я оплатил заказ, и прислал мне фэнзин, напечатанный на выцветшей фиолетовой бумаге, с отвратительно написанной историей, иллюстрированной жалкими картинками, — но мне было все равно. Я обнаружил в журнале статьи, письма, критику и даже самодеятельные комиксы, в которых действовали неизвестные мне герои. Кроме того, там имелись обзоры других фэнзинов, еще покруче этого. Я отправил по почте очередную порцию четвертаков, и вскоре по самые уши увяз в детских комиксах.

Сегодня комиксы — это целая индустрия. «Сан-Диего Комикон» превратился в громадное торговое шоу с толпами поклонников, в десять раз превышающими те, что собираются на ежегодный конвент фантастов, а туда съезжаются писатели и фанаты фантастики со всего света. Некоторые мелкие независимые издания продолжают выходить и по сей день, но настоящих комиксовых фэнзинов, какие были прежде, увы, больше нет. Торгующие давным-давно захватили храм в свои руки. Акт осквернения кажется еще более циничным потому, что комиксы Золотого века продаются запаянными в пластик — затем, чтобы не дай бог они не потеряли свою коллекционную ценность (лично я считаю, что того, кто это придумал, следует самого запаять в пластик). И больше никто не называет их «смешными книжками».

Сорок лет назад все было иначе. Комиксы еще только обретали своих поклонников, а Комиконы находились в самом зародыше (первый состоялся в 1964 году и проходил в маленькой комнатке на Манхэттене, его организовал любитель жанра по имени Лен Вейн). Что касается фэнзинов с комиксами, то их выходили сотни. Некоторых из них, вроде «Альгер эго», выпускали вполне взрослые и серьезные люди, имевшие нормальную работу и семьи. Самые лучшие печатались профессионально, на фотоофсете или полиграфических печатных машинах, но таких было мало, в основном использовали гектографы или ксероксы. («Взлет», который со временем стал одним из крупнейших изданий, сначала размножали при помощи копирки.)

Практически в каждом таком фэнзине имелась одна или две страницы объявлений, где читатели могли предложить на продажу старые номера и заказать новые. В одном из таких объявлений я прочитал, что какой-то парень из Арлингтона, штат Техас, продает двадцать восьмой номер «Смелых и отважных», — именно в нем впервые появилась «Американская лига справедливости». Я отправил ему четвертак в конверте, и он прислал мне фэнзин с комиксами и очень неплохой рисунок на куске картона, изображавший воина-варвара. Так началась моя дружба с Говардом Уолдропом, которая продолжается вот уже много лет. Как же давно это было? Ну, почти сразу после того, как я получил письмо, Джон Кеннеди прилетел в Даллас.