Николай Чугунов - Зимние каникулы

Кожевенник не ответил. Наконец, допив поданную воду, он радостно улыбнулся и сказал:

— Да нет, вроде все хорошо… А, от порезов, что быстрее заживали, есть что-нибудь? А то, бывает, порежешься, так шкуру нормально не выделаешь, так щиплет все.

— Есть, — улыбнулась Алрин и достала баночку с мазью. — Смажете — и кровь остановится, и заживет быстрее, и горячку никогда не получите. В общем, так, серебрушка — травка и три — мазь.

— Идет, — обрадовался кожевенник, и, чуть ли не подпрыгивая от радости, направился к выходу. Остальные проводили его завистливыми взглядами. Перед травницами молниеносно нарисовался следующий пациент.

Прием пациентов, по расчетам травниц, уже подходил к концу — из народа, столпившегося на улице, подлечиться в трактир заходили считанные единицы. Остальные брали что-нибудь выпить и садились неподалеку, с уважением глядя на работавших травниц.

Когда был осчастливлен последний страждущий, в корчму внезапно ворвался патер Эразмус, так до сих пор и не разогнувшийся. Глаза его метали молнии, а рот извергал завершающую часть проповеди, в которой, по видимости, описывались муки, ждавшие несчастных, рискнувших обратиться за помощью к «бесовским отродьям».

— Да как вы смели, во имя Икорена, поддаться искушению и польститься на временное избавление от мук телесных и обречь себя на бесконечные страдания духовные! А вы, сосуды греха, — перст дайна указал на травниц, — как вы смели в моем богоспасаемом селении появиться, силой истинного бога оберегаемого и вести в нем свою богомерзкую практику? Да гореть вам в аду во веки веков! — с этими словами ретивый священнослужитель ударил по столу, за которым расположились травницы, своим суковатым посохом.

Алрин недовольно поморщилась и легонько повела рукой, отчего пустая скамейка ловко поддела дайна под коленки, заставив того оседлать мобильную мебель. Патер Эразмус очень удивился такому странному поведению привычных предметов, и это удивление стало последней каплей на шлюзах его матерного красноречия. Не взирая на совершаемый прямо на глазах у потрясенных прихожан грех сквернословия и богохульства, культист тщательно и с выражением описал, какие виды у него были на эту скамейку, включая интимные, на дерево, из которого были добыты соответствующие доски, на столяра, лесоруба, возчика, членов их семей и даже предков, а особенно — трактирщика, приютившего у себя столь непослушный предмет интерьера, после чего дайн перевел дыхание и не менее красочно проклял всех присутствующих скопом и каждого по отдельности. Прихожане отошли от культурного шока и, схватив велеречивого пастора под руки, поспешили очистить помещение. Последний из них уже на выходе обернулся и пообещал сраженным красноречием дайна травницам провести с преподобным тщательную разъяснительную работу на предмет того, как подобает лицу его сана вести себя в приличном обществе. Травницам только и оставалось, что кивнуть.

— Итак, подведем итог. Выручка — дюжина кладней. Убыли — пара мазей, практически весь твой антипохмельный порошок и треть запасов коалевого щавеля. По-моему, неплохо, — произнесла Алрин, задумчиво пересчитывая полученные монетки.

— Ага, но три кладня уйдет на восстановление запасов. Впрочем, девять кладней чистыми — неплохой итог дня работы, — усмехнулась Лара. — Думаю, нам не стоит здесь засиживаться, а то еще нажалуется этот пастор Вседержителю.

— Да в любом случае нажалуется. Но ты права, сейчас мы в выигрыше, но нашим коллегам тут будет ой как тяжко, добро, если только побьют… — задумчиво ответила Алрин и хитро улыбнулась. — Ладно, закатим небольшой прощальный ужин, но без излишеств — похмелье нам снять уже нечем.

— Отлично, — и подруга, спрыгнув с кровати, решительно потянулась к сумкам. — А пока — упакуем вещички да рассчитаемся, чтоб с утра не заморачиваться.

Погода наутро и не собиралась исправляться — все так же дул непредсказуемый ветер, забрасывая ранних путников снежной крупой, все так же выло в каминах, все так же безрадостно выглядело мрачное серо-пятнистое небо. Последнее, казалось, своим толстым брюхом навалилось на Тихие Россохи и всерьез намеревалось если не раздавить несчастный городишко, то хотя бы основательно его заморозить.

Уже на выходе из города ветер донес до травниц уже знакомые вопли и Алрин, придерживая плащ, изо всех сил стремящийся надуться пузырем и улететь в неведомые дали, остановила Витушку и оглянулась. Лара последовала ее примеру.