David Eddings - Сияющая Цитадель

Главная проблема Берсолы была в том, что он всегда проделывал свою работу одинаково, по заведенному ритуалу. Он неизменно вгонял нож между третьим и четвертым ребром, наискосок и вниз. Прием, впрочем, был надежный, потому что лезвие ножа никак не могло пройти мимо сердца. Берсола также никогда не оставлял мертвеца валяться там, где убил его. Ему была присуща странная аккуратность, которая вынуждала его убирать бренные останки подальше с глаз людских. Поскольку Берсола жил и трудился в Даконийском городе Эдерус на берегу Эдомского моря, избавиться от тела было проще простого. Короткое путешествие в лодке и несколько камней, привязанных к лодыжкам покойного, уничтожали все следы. Методичность Берсолы приводила к тому, что все трупы он сбрасывал в одном и том же месте. Другие эдерусские убийцы частенько, посмеиваясь, упоминали «Риф Берсолы», то есть место, где якобы горой лежат затопленные трупы. Даже люди, не понимавшие настоящего смысла этого названия, ссылались, бывало, на Риф Берсолы.

– Взял, да и сделал это, да? – говорил Берсола трупу на носу лодки, выгребая к рифу. – Взял, да и оскорбил кого-то. Тебе некого, знаешь ли, винить, кроме самого себя. Кабы вел себя прилично, ничего бы не случилось.

Труп ничего не ответил, да они никогда не отвечали.

Берсола перестал грести и огляделся в поисках своих примет. На дальнем берегу, в окне таверны Фанны, как обычно, горел свет, а на ближнем, на скалистом мысу, светился сигнальный фонарь. Другой фонарь, на эдерусской верфи, был точно за кормой лодки.

– Приплыли, – сообщил Берсола мертвецу. – У тебя здесь будет славная компания, так что нечего кривиться. – Он сложил в лодку весла, подполз к мертвецу и проверил узлы на веревке, которая удерживала между лодыжками покойника большой камень.

– Мне, конечно, жаль, что так вышло, – извинился он перед трупом, – но ты сам виноват.

Берсола перевалил камень и ноги покойника через борт лодки и взял мертвеца за плечи.

– Хочешь что-нибудь сказать? – осведомился он. Он подождал, сколько счел нужным, но мертвец ничего не ответил.

– Я так и думал, что не захочешь, – сказал Берсола. Он разжал пальцы, труп безвольно сполз с борта и исчез в темных водах озера.

Гребя назад, к Эдерусу, Берсола насвистывал свой любимый мотивчик.

Авин Воргунссон, принц-регент Талесии, был вне себя от ярости. Патриарх Бергстен покинул Талесию, даже не попрощавшись с ним. Это было возмутительно! Никакого почтения к титулу принца-регента. В конце концов, когда-нибудь Авин Воргунссон станет королем – после того как умрет безумец, буйствующий в северной башне, – и с ним надлежит обращаться почтительно. Люди никогда не замечали его! Это равнодушное невнимание точило, как червь, душу низкорослого принца. Ростом Авин едва достигал пяти футов, и в королевстве, битком набитом светловолосыми великанами на фут с лишком выше, он вечно оставался незаметным. Все свое детство он шнырял как мышь под ногами гигантов, которые то и дело наступали на него, потому что не желали смотреть под ноги.

Порой его это так злило, что он начинал визжать.

Не потрудившись даже постучать, два кряжистых светловолосых головореза распахнули дверь и вкатили большую бочку.

– Вот твое арсианское красное, Авин, – сообщил один из них. Невежественный варвар даже не знал, как правильно обращаться к принцу-регенту!

– Я не заказывал вина! – отрезал Авин.

– А начальник стражи говорит, что тебе нужна бочка арсианского красного, – заявил, прикрывая дверь, другой светловолосый дикарь. – Что нам велено, то мы и делаем. Куда ее поставить-то?

– Да хоть вот сюда, – наугад махнул рукой Авин. Это было проще, чем спорить с ними.

Они прокатили бочку по полу и поставили в углу.

– Мне кажется, я вас не знаю, – заметил Авин.

– Мы новенькие, – пожал плечами первый. – Мы вступили в королевскую гвардию только на прошлой неделе. – Он положил на пол холщовый мешок, достал из него лом и, осторожно подведя его под крышку, принялся размеренно раскачивать ее, покуда крышка не отскочила.

– Что ты делаешь?! – возмутился Авин.

– Нельзя ж пить вино, Авин, ежели не можешь до него добраться, – рассудительно заметил грубиян. – У нас и инструменты есть, а у тебя – навряд ли.

По крайней мере, он был чисто выбрит, и это Авину понравилось. Королевские гвардейцы по большей части смахивали на деревья, поросшие золотистым мхом.

– Попробуй-ка вино, Брок, вдруг оно скисло.

– И то верно, – согласился другой. Он зачерпнул вина в сложенную чашечкой ладонь и шумно, с хлюпаньем, выпил. Авин поморщился.