Константин Воронин - ... со вздохом на устах...

- Понял, понял. Ты же - моя половинка.

- Правильно. Клинок воспринимает нас с тобой, как единое целое - мы же часть друг друга.

Тогда я достал Повелителя камней, который тоже должен слушаться только меня. Объяснил Вике, как им пользоваться. Она согрела камень в руке и для начала поэкспериментировала с каменными плитками во дворе. Покрыла их узором, сделала снова гладкими, подвигала. Повелитель камней тоже признал её за хозяйку. Итак, магические артефакты считали нас обоих кем-то единым.

- Пора к бабушке Ане,- сказала Вика.

- Что, так и пойдём в этих штанах и рубахах?- Мы ещё не переоделись после бани.

- А чего тут такого. К бабушке Ане можно в чём угодно. Она человека сразу изнутри видит и на одежду не смотрит.

- А как мне к ней обращаться?- спросил я, вспомнив, как Ядвига была недовольна, что её посторонние называли бабушкой,- я же ей не внук. Анна, а по отчеству как?

- Не знаю. Я всегда её звала и зову бабушкой Аней. Сейчас, сотворю заговор на открытие имени,- Вика подняла с земли прутик, начертила на земле какие-то значки и быстро пошевелила губами, что-то произнося про себя. - Её отца звали Григорием. Григорьевна она.

"Избушка на опушке" оказалась точной копией Ядвигиного жилища. Возле избушки на лавочке сидела старушка, очень похожая на Ядвигу. Наверное, это профессия накладывала на них свой отпечаток. Так же, как похожи друг на друга военные, учёные, шахтёры. Что-то появляется со временем общего в разговоре, поведении, да и в облике.

- Здравствуй, бабуленька,- ласково поздоровалась Вика, целуя старушку в щёку.

- Здравствуй, внученька,- в тон ей ответила старушка.

- Здравствуйте, Анна Григорьевна,- как можно более приветливо сказал я, и старушка всплеснула руками:

- Сподобилась на старости лет! Сначала Анюткой да Анькой звали. Потом Анной. А потом сразу бабкой Аней стала. Впервые меня так уважительно - по имени-отчеству... Прямо, праздник у меня сегодня. Дай-ка Вичка, я на твоего молодца подслеповатыми глазами гляну.

- Почему "Вичка"?- спросил я, вспомнив вдруг, что сам назвал недавно Вику - Виченькой, не встретив протеста.

- Так ни Викуленькой, ни Викулечкой, ни Викусенькой не хочет. А Вичка ей подходит. Она, как вица - крепкая и гибкая. Гнётся, да не ломается. А уж стеганёт - мало не покажется.

- А уж ты прикинешься подслеповатой, а как травы пойдём собирать, каждую букашку за сто метров видишь,- подхватила Вика.- Вот тут пирожки твои любимые, с курагой да с изюмом,- забрала у меня пакет и протянула его старушке. - Завтра чего нести или нет?

- Спасибо, внученька за пирожки. Чаю и сахару ещё много, крупа и соль есть. Ничего пока не надо. Лиза сегодня меду да молока принесла. Кашка у меня уже доспела, сейчас я вас кашей угощу.

Мы сидели за дощатым столом под старой, развесистой липой и уплетали из глиняных мисок удивительно вкусную кашу. А бабушка Аня смотрела на нас и улыбалась. Потом Вика пошла мыть миски.

- Спасибо тебе,- вдруг сказала мне старушка,- у меня теперь вся жизнь в ней. И рада я, что нашли вы друг друга. Уж не знаю, кто кого больше заслужил - она тебя или ты её. Оба вы друг другу в награду и на счастье. Знаю, что беречччь её будешь и лелеять будешь, так что лишнего говорить не стану. Помни только, что непоседа она у тебя и своенравная.

- Бабушка, я хорошая,- подошедшая Вика, совершенно по Катиному обиженно оттопырила полную нижнюю губу.

- Я и не говорю, что ты плохая. Говорю, что ты егоза и упрямица, всё по- своему норовишь сделать, а оно не всегда и верно. Ладно-ладно, не сверкай зелёными глазищами, знаю, что не превратишь свою старую бабушку в жабу.

- А что, может?- я покосился на прыснувшую Вику.

- Запросто. Хоть в жабу, хоть в пень трухлявый. Когда ей подарки колдовские отдашь?

- Да всё как-то недосуг было...

- Какие такие колдовские подарки?- возмутилась Вика,- ничего мне не сказал! Ну, я тебе сейчас устрою!

Я торопливо нырнул под стол с испуганным лицом. Обе колдуньи расхохотались.

- Вылезай, я передумала тебя в таракана превращать,- Вика потянула меня из-под стола.

- Бегите уж к себе домой,- отпустила нас старушка,- нет, постойте. Встаньте-ка рядышком, я на вас полюбуюсь.

Мы стояли, взявшись за руки, а бабушка Аня, склонив, как птица, голову набок, молча, смотрела на нас и только губы её шевелились. Потом махнула рукой, они с Викой расцеловались на прощанье. Я, так же, как и Ядвиге, поцеловал Бабушке Ане руки. Она, как и Ядвига, поцеловала меня в лоб.

- Пойдём. И не оглядывайся. Она не хочет, чтобы видели, как она плачет от радости за нас.