Вера Чиркова - Болтушка (СИ)

– Хорошо, старшая мать, – кротко склонила в тот момент голову Малиха, пряча полный ненависти взгляд, – я сейчас переоденусь.

И принялась разматывать покрывало, стараясь делать это с самым непринужденным видом.

А всего через четверть часа, одетая в мужской костюм мужа, над которым рыдала по ночам, вдова бежала по тропке, ведущей за поселок. В узелке она несла только самые необходимые вещички, да свадебное кружевное покрывало, намереваясь оставить его на берегу глубокой реки, что протекала в полудне пути от их поселка. Ближе не нашлось ни одного места, где можно было бы разыграть собственную гибель.

Теперь Мальяра верит, что тогда ее вела незримая рука святой Тишины, а в тот день считала, что бежит от обиды и горя. К вечеру, голодная и несчастная, сбившись с тропы и напрямик продравшись сквозь исцарапавшие ей кожу кусты и сорняки на берег, Мальяра забрела по колено в воду и принялась бросать ее горстями в лицо, давясь от горьких слез. Но так и не успела даже утолить жажды, подпрыгнув, как укушенная, от звука раздавшегося над головой усталого женского голоса:

– Топиться пришла?

И так буднично-деловито прозвучал этот вопрос, что, еще не увидав собеседницы, Малиха уже оскорбилась, вспыхнула жарким румянцем задетого самолюбия.

– Не дождешься! – и ехидно поправилась. – А если бы и собралась, все свое с собой бы унесла.

– А я бы достала, если б оно было мне нужно, – так же устало и равнодушно отозвалась собеседница и горько добавила, – только мне ничего не надо. Утопиться бы... так и этого не дано!

Вот только тогда Мальяра обернулась и разинула от изумления рот, забыв на минуту про свои обиды. В густой траве, свесив в воду ноги, сидела голубовато-серебристая русалка, со спутанными распущенными синевато-зелеными волосами и скрещёнными на животе перепончатыми лапами.

– А тебе-то зачем топиться? – вспомнив свои беды, насупилась юная вдова, обнаружив, что нечисть рассматривает ее с печальным превосходством.

– А тебе? – ответила та таким сочувственным вопросом, что Мальяра, и не подумавшая бы делиться своими обидами ни с одной из женщин этой страны, неожиданно всхлипнула и рассказала все русалке.

– Представляешь, – вытирала она кулаками горькие слезы, сидя в густых сорняках, на расстоянии вытянутой руки от необычной собеседницы, – он всего месяц назад погиб! У меня еще голос в ушах звучит, взгляд его перед глазами! А она говорит – надевай покрывало и иди замуж! А того не понимает, дура, что я – сестра Тишины! Хоть и не доучилась немного... но ее сыночка вмиг искалечу, если он ко мне прикоснуться вздумает!

– Это большое горе, – выслушав ее, печально кивнула русалка, – и оно пройдет очень не скоро. Очень страшно внезапно потерять родное существо. Но еще страшнее, когда ты сама должна его убить.

– Кого убить? – выговорившись и впервые за последний месяц почувствовав, как немного полегчало на душе, не поняла ее слов Мальяра.

– Вот его, – серебристые перепончатые ладони разомкнулись, и женщина увидела крохотного младенца, лежащего клубочком на животе русалки.

Совсем маленького, всего полторы ее ладошки.

– Как... это... убить? Ты что, с ума сошла? – вдова даже захлебнулась негодованием, она каждую ночь горько жалела, что ей от мужа не осталось даже такой памяти, а тут! – Или это не твое дите?! Так мне отдай!

Мальяра и сама не поняла, почему сказала эти слова и как ей вообще пришла в голову подобная мысль. Но в следующую секунду, когда русалка подняла на нее зеленые глаза и уставилась заинтересованно-изучающе, вся обмерла в невероятном предвкушении, даже дыханье затаила.

– Сестра Тишины, говоришь? А может, это она мне тебя и послала?

Зеленоволосая раздумывала недолго, как вдова поняла позже, нерешительность была Лармейне совершенно не свойственна.

И уже через несколько минут Мальяра сидела на спине плывущей на другой берег русалки, одной рукой держась за наспех заплетенную зеленую косу, а другой крепко прижимая к себе завернутого в кружевное покрывало Кора.

Болтушка вспомнила, как светлое тепло восторгом омыло душу, когда она первый раз взяла в руки крохотный живой комочек, и сглотнула несчастный вздох. Как он там, сыночек ее?! Почувствовал, небось, когда мать была в опасности?! Повезло ей, что Лармейна успела вовремя, хотя русалка теперь ни за что не признается, на что ей пришлось пойти, чтоб оказаться рядом.

А ведь восемь лет назад Мальяра даже не подозревала ни о чем из тех тайн, что лишь много позже открыла ей зеленоволосая. Ведь в тот день, когда русалка вела новую мать своего сына к спрятанной в густом ельнике избушке травницы, она выдавала указания таким уверенным голосом, что вдова даже не заподозрила, как нелегко далось нечисти такое решение.