John Tolkien - Властелин Колец (Перевод В. С. Муравьева, А. А. Кистяковского)

Они собирались было сперва отправиться в Кроличью Балку и пожить там с неделю в свое удовольствие, но после теплой встречи на мосту и ночевки в караульне решили ехать напрямик в Норгорд. Наутро они выехали на большую дорогу и пустили лошадок рысью. Ветер улегся, серело беспросветное небо, кругом царило унылое затишье: ну что ж, первое ноября, поздняя осень. Но почему-то отовсюду несло гарью, ползли дымы, и огромное мутное облако висело над Лесным Углом.

Под вечер вдали показались Лягушатники, придорожное село за двадцать две мили от моста. Там они думали переночевать в славном трактире «Плавучее бревно», однако въезд в село преграждал шлагбаум, а к нему был прибит фанерный щит с надписью: «Проезда нет». За шлагбаумом сгрудились десятка три ширрифов с жердями в руках и с перьями на шляпах. Глядели они сурово и испуганно.

– В чем дело? – спросил Фродо, сдерживая смех.

– Дело в том, господин Торбинс, – объявил предводитель ширрифов, у которого из шляпы торчали два пера, – что вы арестованы за Проникновение в Ворота, Срывание Предписаний, Нападение на Сторожа, Самовольный и Злонамеренный Ночлег в казенном здании и Угощение Караульных с целью подкупа оных.

– А еще за что? – осведомился Фродо.

– Для начала и этого хватит, – отрезал предводитель.

– Почему ж, я на всякий случай добавлю, – сказал Сэм. – За Обругание Генералиссимуса последними словами, за Намерение съездить ему по прыщавой роже и Называние вас, ширрифов, шутами гороховыми.

– Сударь, сударь, одумайтесь. Согласно личному приказу Генералиссимуса вы обязаны немедля и без малейшего сопротивления проследовать под нашим конвоем в Приречье, где будете сданы с рук на руки охранцам. Когда Генералиссимус вынесет приговор по вашему делу, тогда и вам, может быть, дадут слово. И если вы не хотите провести остаток жизни в Исправнорах, то мой вам совет – прикусите языки.

Фродо с друзьями так и покатились со смеху, а ширрифы растерянно переглядывались.

– Ну что ты чепуху мелешь! – сказал Фродо. – Я поеду куда мне надо и когда захочу. Надо мне пока что в Торбу-на-Круче, а если вы за мной увяжетесь – это уж ваше дело.

– Ладно, господин Торбинс, – сказал предводитель, поднимая шлагбаум. – Вы только не забывайте, что я вас арестовал.

– Не забуду, – пообещал Фродо. – Никогда не забуду. Но простить – может быть, и прошу. А пока вот что: ночевать я буду здесь, и сделайте милость, проводите нас к «Плавучему бревну».

– Никак невозможно, господин Торбинс. Трактир навсегда закрыт. Не угодно ли переночевать в ширрифском участке, он на другом конце села.

– Почему бы и нет, – сказал Фродо. – Ведите, мы поедем за вами.

Сэм оглядывал ширрифов и наконец высмотрел знакомого.

– Эй, Пит Норочкинс, иди-ка сюда! – позвал он. – У меня к тебе разговор.

Ширриф Норочкинс опасливо обернулся на предводителя (тот глядел волком, но смолчал), поотстал и пошел рядом со спешившимся Сэмом.

– Слушай ты, Питенец! – сказал Сэм. – Ты сам норгордский, голова на плечах вроде есть, что же ты, рехнулся? Как можно, подумай хотя бы, арестовать господина Фродо? Да, кстати, а трактир почему закрыт?

– Трактиры все позакрывали, – отозвался Пит. – Генералиссимус пива не пьет и другим не велит. Будто бы поэтому. Правда, пиво-то и сейчас варят, но только для Больших Начальников. Еще он не любит, чтобы народ шлялся туда-сюда; теперь, если кому куда нужно, он сперва идет в ширрифский участок и объясняет зачем.

– Да как же тебе не стыдно таким паскудством заниматься? – укорил его Сэм. – Ты ведь, помнится, и сам был не дурак хлебнуть пивка – в какой трактир ни зайди, а ты уж там, при исполнении обязанностей, стойку подпираешь.

– Я бы и сейчас подпирал, Сэм, да стоек нету. Чем ругать меня, рассуди, а что я могу поделать? Ты же знаешь, я пошел в ширрифы семь лет назад, когда обо всем таком и слуху не было. А я хотел расхаживать по нашим краям, на людей посмотреть, новости узнавать, выведывать, где пиво получше. Теперь-то – конечно…

– Ну так брось ширрифствовать, раз пошла такая трезвость, – посоветовал Сэм.

– А это не положено, – вздохнул Пит.

– Еще разок-другой услышу «не положено» – и, честное слово, рассержусь, – сказал Сэм.

– Вот и рассердился бы, – вполголоса проговорил Пит. – А кабы мы все разом рассердились, так, может, и толк бы вышел. Да нет, Сэм, по правде говоря, куда там: повсюду эти Большие Начальники, громилы Генералиссимуса. Чуть кто из нас заартачится – его сразу волокут в Исправноры. Первого взяли старину Пончика, Вила Тополапа, голову нашего, а за ним уж и не сочтешь, тем более с конца сентября сажают пачками. Теперь еще и бьют смертным боем.