John Tolkien - Властелин Колец (Перевод В. С. Муравьева, А. А. Кистяковского)

– Ну ладно! – продолжал Сэм. – Может, у них и вдоволь еды и питья, но нам-то что с этого? Тут ведь и вниз никак не спустишься. А если все-таки ухитримся, то как мимо них пробраться к горе, хотел бы я знать?

– Что ж делать, попробуем, – сказал Фродо. – Я ничего другого и не ожидал. Разве можно было надеяться, что мы проберемся к горе? Я и сейчас на это не надеюсь, но пути назад для меня нет. Пока что надо как можно дольше не угодить им в лапы. Пойдем мы, пожалуй, на север, где равнина поуже, и поглядим, что там делается.

– Я и так знаю, что там делается, – сказал Сэм. – Где равнина поуже, там орки и люди сбились в кучу; там небось яблоку негде упасть. Сами увидите, сударь.

– Увижу, если живы будем, – сказал Фродо и отвернулся.

Ни гребнем, ни возле гребня овражистого Моргвея пройти было никак нельзя; они спустились по тому же ущелью обратно в котловину и побрели среди камней, опасаясь вернуться на западную оркскую тропу. Через милю-другую они, притаившись в выбоине скалы, разглядывали на той стороне котловины лагерь орков, близ которого свернули накануне: грубую стену, глинобитные казармы, черное жерло пещеры. Там никого не было видно, и все же хоббиты крались, как мыши, от куста к кусту, благо обе стороны сухого русла густо обросли терновником.

Прокрались две-три мили, и лагерь орков скрылся из виду; но едва они перевели дыхание, как заслышали громкие, грубые голоса и юркнули за раскидистый бурый куст. Голоса звучали все ближе, показались два орка. Один – в драном порыжелом плаще, с луком из рогов – был низкорослый и темнокожий, наверно, мелкой, сыскной породы; он принюхивался, раздувая широкие ноздри. За ним шел солдат-здоровила вроде молодчиков Шаграта в доспехах, меченных Оком; в руке у него было короткое копье с широким наконечником, за спиной – лук и колчан. Само собой, они переругивались – и, конечно, на всеобщем языке, иначе бы не поняли друг друга из-за разницы наречий.

Шагов за двадцать от куста, под которым спрятались хоббиты, орк-сыщик остановился.

– Все! – тявкнул он. – Я пошел домой. – Он показал назад, на оркский лагерь. – Даже нос заболел камни без толку нюхать. Из-за тебя след потеряли. Говорил я тебе, в горы он ведет, а ты – низом, низом.

– Что, утерлась твоя сопливая нюхалка? – хохотнул здоровила. – Глазами лучше смотри, чем носом землю рыть!

– Ну, и много ты углядел своими лупетками? – огрызнулся другой. – Долбак! Ты ж даже не знаешь, кого ищешь!

– Не вяжись! Что положено, то я и знаю! Сперва сказали – ищите эльфа в блестящем доспехе, потом – ищите гнома, теперь говорят – урукхайцы взбунтовались и разбежались; ищите, говорят, а там видно будет кого.

– Тьфу! – плюнул сыщик. – Трехнулись они там от большого ума. Ну, им мозги вправят, да заодно и шкуру снимут, если правда, что я слыхал: что башню взяли приступом, три сотни ублюдков вроде тебя искрошили, а пленник смылся. Эх вы, вояки-забияки! И на войне, говорят, тоже обделались.

– Кто говорит? – заорал здоровила.

– Чего орешь-то? Нет, что ли?

– Да за такие слова я тебя, бунтовщика, в лепешку расшибу! Заткнись, понял?

– Ладно, не разоряйся! – сказал сыщик. – Я-то заткнусь, мне что, могу и про себя думать. А вот ты лучше скажи, при чем тут этот хмырь болотный? Черный, с перепончатыми лапами?

– Откуда я знаю? Может, и ни при чем. Тоже небось лазутчик, чтоб ему околеть! Дал он от нас деру, а тут приказ – мигом доставить живым.

– Хорошо б его поскорей сцапали да разняли по косточкам, – скрипнул зубами сыщик. – Он, падло, меня со следу сбил: мало того, что увел кольчугу, еще и натоптал вокруг.

– Да, кабы не кольчуга, был бы он мертвяк мертвяком, – похвастался здоровила. – Я тогда еще не знал, что живьем требуют, и с полсотни шагов впиндюрил ему стрелу в спину; отскочила, а он только ходу прибавил.

– Иди врать! Промазал ты, и все, – сказал сыщик. – Стрелять не умеешь, бегаешь, как жаба, а сыщики за вас отдувайся. Ну тебя знаешь куда! – И он побежал прочь.

– Назад, зараза! – рявкнул солдат. – А то доложу!

– Кому это ты доложишь, не Шаграту ли своему драгоценному? Хрена, он откомандовался.

– Доложу твое имя и номер бляхи назгулу, – пообещал солдат свистящим шепотом. – Недалеко ходить, он теперь у нас в башне главный.

– Ах ты, сучий потрох, доносчик недоделанный! – завопил сыщик с ужасом и злобой. – Нагадит, а потом бежит продавать своих! Иди, иди к вонючему Визгуну, он тебе вытянет жилы, если его самого прежде не ухлопают. Первого-то, слышно, уже прикончили, а?