John Tolkien - Властелин Колец (Перевод В. С. Муравьева, А. А. Кистяковского)

Наконец Бильбо заметил пришельца.

– А вот и Дунадан, – сказал он племяннику.

– Бродяжник! – удивленно воскликнул Фродо. – У тебя, оказывается, много имен!

– Этого имени я не слышал, – вмешался Бильбо. – Почему Бродяжник?

– Потому что так меня прозвали пригоряне, – невесело усмехнувшись, ответил Арагорн. – Мы ведь познакомились с Фродо в Пригорье.

– А почему Дунадан? – спросил их Фродо.

– Так величают Арагорна эльфы, – объяснил ему Бильбо. – Ты забыл их язык? Ну-ка припомни мои уроки: дунадан – Западный Витязь. Впрочем, сейчас не время для уроков. – Бильбо опять посмотрел на Арагорна. – Где ты был, Дунадан? – спросил он его. – И почему это тебя не видели на пиру?

– Нам часто не хватает времени на радости, – серьезно ответил хоббиту Арагорн. – Неожиданно вернулись Элладам и Элроир. Мне надо было с ними поговорить – они привезли важные известия.

– Да-да, я понимаю, мой друг, – сказал Бильбо. – Но теперь, когда ты услышал их новости, у тебя найдется немного времени? Мне не обойтись без твоей помощи. Элронд сказал, что, завершая праздник, он хочет услышать мою новую песню, а я застрял на последних строчках. Давай отойдем куда-нибудь в уголок и попытаемся доработать мою песню вдвоем.

– Давай, – улыбаясь, согласился Арагорн. Бильбо с Арагорном куда-то ушли, и Фродо остался совсем один, потому что Сэм тем временем уснул. Он чувствовал себя одиноким и заброшенным, хотя вокруг было много эльфов. Но они, не обращая на него внимания, отрешенно слушали песни менестрелей. Вскоре музыка ненадолго умолкла, а потом зазвучала новая песня, и тогда Фродо тоже стал слушать.

Поначалу красота старинной мелодии и музыка слов полузнакомого языка завораживали его, но смысла он не улавливал, хотя Бильбо, до ухода в Раздол, учил племянника языку эльфов. Ему казалось, что музыка и слова обретали очертания чужедальних земель, искрящиеся отблески каминного пламени сгущались в золотистый туман над Морем, вздыхающим где-то у края Мира, и завороженность Фродо преображалась в сон, и вокруг него вспенивались величавые волны никогда еще не виданных им сновидений.

А потом вдруг волны безмолвных сновидений снова обрели утраченный голос, и в звуках слов стал угадываться смысл, и Фродо понял, что слушает Бильбо, который декламировал напевные стихи: