Джонатан Страуд - Боб Чой - последнее задание

— Послушай, внучка, неверный тон ты взяла, — раздраженно заметил старик. — Тыкать человека носом в его несчастную жизнь — едва ли не лучший способ рассердить его хуже прежнего. — И шепнул Бобу Чою как бы украдкой: — Так тебе недостает друзей, семьи или любовниц? Все это очень просто устроить. Вытащи дротик и убери свою трость. Я дам тебе сокровища, и ты сможешь купить себе все и всех, кого пожелаешь.

Боб Чой кашлянул, выгоняя из горла комок.

— Замолчите, вы оба!

Девушка рассмеялась.

— А теперь от тебя несет яростью.

— Молчи, говорю!

— Он не уверен в своих силах, — сказал старик. — Иначе он уже убил бы меня. И, внучка, его пистолет разряжен. Слушай же: я благословляю тебя. Когда он нанесет мне удар, обвей его кольцами и задуши, пока он не перезарядил его!

— Да не нанесет он удара, — сказала девушка. Потом спокойно обратилась к Бобу: — По крайней мере, мне так сдается. Ни один охотник не медлил бы, как ты. Сколько бы твои хозяева ни обрабатывали тебя, ты другой. Ты больше склонен задумываться о том, кто ты такой и чем занимаешься.

Боб Чой не ответил. Он смотрел на клинок, приставленный к шее старика.

— Возможно, — продолжала девушка, — ты все еще человек. В некотором роде. Не исключено, что я ошибалась. Кто знает, быть может, невзирая на свои многочисленные… изменения, однажды ты отринешь эту одинокую жизнь и свободным вольешься в уличную толпу. — И она кивнула в сторону окна.

Боб Чой машинально оглянулся туда же… и слишком поздно припомнил, что окно-то выходило в пустой переулок, а вовсе не на многолюдную Брайс-стрит. Напружинивая мышцы рук, он крутанулся обратно, чтобы обнаружить — девушка успела прыгнуть через всю комнату и стояла теперь совсем рядом. И ее гибкая светлокожая ручка уже устремилась ему в лицо. Он ощутил удар когтей, от которого заскрипели его усовершенствованные кости. Пролетев через всю комнату, он ударился о простенок, вынес его спиной и в облаке щепок и штукатурки остановился у кухонного холодильника.

Он чувствовал, как по лицу текла кровь. Помимо прочего, это означало, что теплозащитный слой оказался пробит. Поднимаясь и машинально перезаряжая пистолет, он увидел, как девушка выдернула дротик, пригвоздивший ее так называемого дедушку. Тот поднялся, сверкая сквозной рваной дырой. Рана была таких размеров, что маскировочный плащ уже не срабатывал. Его облик замерцал; человеческую личину то и дело сменяли извивы чешуйчатых, залитых кровью колец. Внучка обняла его, и плащ стабилизировался. Хромая, шаркая шлепанцами, он проследовал вместе с девушкой в коридор и скрылся из виду.

Боб Чой тихо выругался сквозь зубы, проломился сквозь уцелевшие ошметки стены, подобрал с ковра свою трость-шпагу и устремился в погоню. Широкий плащ развевался у него за спиной.

Дверь противоположной квартиры была открыта. Он увидел их обоих — рука в руке они шли через маленькую прихожую. Вот старик споткнулся и едва не упал. Спутница подхватила его, поддержала, что-то нашептывая, утешая.

А впереди них светился яркий прямоугольник: балконные двери, открытые прямо в небо.

Это было достаточно скверно, но он еще успевал их достать. Не сбавляя шага, Боб Чой поднял пистолет и прицелился девушке в шею. Случилось это непосредственно на входе в квартиру, и…

Боб наступил на руну проклятия, начертанную на пороге. Последовала вспышка зеленого огня. Боба приложило о потолок. Обратно на пол он свалился в обломках штукатурки, стекла и искрящих электрических проводов.

Вскочив, он со всей возможной скоростью бросился вперед. И как раз успел застать деда и внучку сидящими на балконных перилах; босоногие, они по-птичьи цеплялись за балюстраду. Девушка оглянулась на него, а уже в следующий миг они взлетели, уйдя прямо вверх, и дротик, выпущенный Бобом, пролетел мимо, никого не задев. Ввысь, ввысь, над золотом и багрянцем запруженной улицы, над серыми зданиями и мокрыми темными крышами — в небо, где понемногу рассеивались тучи. Кое-как дотащившись до балкона, Боб Чой провожал их глазами, пока мог хоть что-нибудь рассмотреть. Он увидел, как они свернули плащи — и засверкали золотые чешуи, а длинные крылья неторопливо понесли обоих в сторону солнца. Потом они окончательно пропали из виду. Боб Чой в одиночестве остался стоять на мокром балконе. Далеко внизу текла по бульварам людская река.

Спрятав пистолет и трость-шпагу в карманы плаща, Боб стал следить за ее потоками и перекатами. Шло время, его взгляд сделался рассеянным. Отвернувшись наконец, он заметил, что правая рука у него по-прежнему была без перчатки. Боб Чой не последовал правилу, требовавшему немедленно вынуть из внутреннего кармана запасную пару перчаток. Так без них и ушел обратно в квартиру.