Джон Норман - Вождь

— Желаю вам приятного вечера, — произнес капитан.

— Капитан, завтра вечером ожидаются какие-нибудь зрелища?

— Зрелища?

— Ну да — бои, состязания?

— Да, состязания.

— Могу я узнать, где именно и когда? — спросила женщина.

— Боюсь, вам это будет неинтересно, — нерешительно ответил капитан. — В нижнем отсеке корабля, секция девятнадцать, через час после ужина.

— Все зависит от того, как я себя буду чувствовать завтра вечером, — произнесла женщина. — Если заскучаю, то приду.

— Вам не следует этого делать, — заметил капитан.

— Почему же?

— Я не уверен, что зрелище покажется вам приемлемым, — объяснил капитан.

— Надеюсь, другие женщины там будут?

— Несомненно.

— И я имею полное право прийти? — допытывалась она.

— Ну конечно!

— Ведь это круизный кораблю, на нем не может не быть развлечений, — продолжала женщина. — Я заплатила за билет.

— Полностью согласен с вами, — кивнул капитан.

— Тогда в чем дело?

— Ни в чем, — ответил он. — Только вы родом с Тереннии…

— Ну и какое это имеет значение? — спросила она.

— Никакого.

«Тогда посмотрим, какое настроение у меня будет завтра вечером», — решила она.

Она отклонила предложение капитана проводить ее до каюты — в конце концов, она была родом с Тереннии. Однако, если быть точным, следует упомянуть, что после ухода капитана женщина вновь заволновалась. Она смотрела через иллюминатор на звезды и планеты и не могла избавиться от страха — она чувствовала себя такой маленькой и беспомощной! Сам корабль со своими сложными системами жизнеобеспечения казался недоступным ее пониманию. Женщина думала, что напрасно не позволила капитану проводить ее до каюты. Идти туда было далеко, через несколько коридоров, а она была одета так, что все становилось ясно с первого взгляда — она не существо, равноправное с мужчиной, а настоящая женщина. Она взглянула на свое отражение в иллюминаторе. Нет, она действительно не такая, отличающаяся от «равноправных» женщин. Она поспешила в каюту, постоянно оглядываясь, даже останавливаясь, прежде чем свернуть в другой коридор, и наконец, испуганная, задыхающаяся, — ибо все время ей пришлось идти мелкими шажками, как позволяла одежда, — она достигла своей двери. Через мгновение она очутилась в каюте, навалилась плечом на дверь и заперла ее на два оборота ключа. Она тяжело дышала. Внезапно зарыдав, она опустилась на колени рядом с дверью, вытянув руки по ее холодной стальной обшивке.

Она не рабыня! Она в безопасности!

— Что за отвратительная одежда! — рассмеялась одна из зрительниц.

Судебный исполнитель не сочла нужным отвечать ей.

— Не сердитесь! — продолжала женщина. — Садитесь рядом со мной, — и она указала свободное место на скамье.

Судебный исполнитель улыбнулась и подошла к ней.

— Я очень опоздала? — небрежно спросила она.

— Совсем нет, вы как раз вовремя, — заверила ее соседка.

Артисты, если так можно было их назвать, еще не появились на огороженной деревянным барьером арене, окруженной трибунами. Зал в секции девятнадцать имел очень высокий потолок; вверху можно было разглядеть длинные, ничем не прикрытые стальные брусы и шпангоуты. В секции, одной из сотен ей подобных, умещалось несколько тонн груза. Теперь же в ней находились только скамьи, да по углам стояло несколько контейнеров и спасательных капсул. Секцию освещали мощные электрические прожектора, маленькая арена была залита их слепящим светом. Включать свет можно было с пульта, находящегося у двери. Дальний угол секции скрывался в полутьме — вероятно, где-то там артисты ожидали своего выхода. Если это и было зрелище, то оно не отличалось профессиональной постановкой.

— В чем суть сегодняшнего состязания? — спросила судебный исполнитель.

Да, она пришла слишком рано — собралось всего несколько зрителей.

— Не знаю, — ответила ее соседка, одна из тех женщин, что прошлым вечером сидели за столом капитана. Вместе с другими после ужина эта женщина поцеловала дочь судьи и пожелала ей счастья. — Мне не хотелось обидеть вас, дорогая, — продолжала она. — Я уверена, что ваш наряд приемлем на Тереннии.

— Это обычная одежда людей моего круга, — подтвердила судебный исполнитель.

— Женщин и мужчин?

— Конечно.

— Понятно, — протянула соседка так, что становилось ясно: она ничего не поняла.

— Мы одинаковы, — продолжала судебный исполнитель.

— И мужчины, и женщины?