Ланцов Михаил - Маршал 2

- У них далеко зашло?

- Только общаются и много проводят времени вместе. Лазарь был в госпитале. Света - дома одна. Вот он и помогал, чем мог. Впрочем, до интима у них не дошло.

- Пил?

- Нет. Вообще за эти дни ни капли не выпил. Даже курить меньше стал, так как Светлане не нравится дым сигарет.

- А что с дисциплиной?

- Светлана на него очень положительно влияет со всех сторон, - уклончиво ответил Лаврентий Павлович. - Пока ни о каких закономерностях говорить нельзя. Нужно подождать, посмотреть.

- Это хорошо. Очень хорошо. Что-то новое выяснили по жене?

- Наши заказчики. Группа. Пока в разработке. Да вы и сами видели странное поведение 'кавалерийского лобби', как его называет Лазарь.

- Болваны... - с горечью произнес Иосиф Виссарионович. - Ну чего они добиваются? Проблем?

- Брать их пока нельзя. У нас есть подозрения, что они действовали не совсем самостоятельно. Лазарь и промышленному блоку партработников дорогу перешел. Там много голов было срублено, пока налаживали работу производств по-новому. Противодействие было очень серьезным. Нередко приходилось общаться с особенно пламенными борцами по моему ведомству. А Лев Захарович, так вообще - ни дня без драки не проводил. Двадцатые годы, конечно, очень сильно рабочих распустили. Хуже царских времен трудятся.

- Согласен, - кивнул Сталин. - Как будут готовы дела по всем фигурантам - мне на стол. И смотри, что да как можно сделать для аккуратного их удаления. Кстати, нашли непосредственного исполнителя?

- Некий гражданин Дьяконов. Сотрудник гаража. Он под наблюдением.

- Хорошо. Если его попытаются перевести - переводите. Не нужно вызывать подозрения у нашего героического 'кавалерийского лобби'. И следите за ним. Копите материал. Если будет уличен в уголовных операциях - бери. И чтобы суд с шумом. Но не раньше, чем через полгода.

- А если не найдем?

- Тогда с ним произойдет несчастный случай. Совершенно нейтральный. Водки там перепьет и умрет от алкогольного отравления. Он ведь наверняка балуется? - Берия внимательно выслушав Сталина, и кивнул.

- Балуется.

Спустя полтора часа, там же.

- Здравствуйте, товарищ Сталин, - Тухачевский вошел в кабинет, слегка прихрамывая и придерживая подвязанную руку.

- Здравствуйте, товарищ Тухачевский. Присаживайтесь. Как ваше здоровье?

- Уже лучше, спасибо, - кивнул маршал, садясь на указанный ему стул подле стола Вождя.

Наступила небольшая пауза. Секунд на двадцать. После которой Сталин произнес, кивая на папку, лежавшую на краю стола:

- Вам, вероятно, это будет интересно.

- Это касается Монголии? - Слегка озабоченно переспросил Михаил Николаевич. - Мне говорили, что справились там наши ребята очень хорошо.

- Не только. Ознакомьтесь. Там не так много.

Тухачевский кивнул в знак согласия, взял в руки папку, открыл ее и принялся читать. На его лице не дрогнул ни один мускул. Вообще. Он читал так, словно перед ним был какой-то нейтральный журнал, повествующий, о рыбалке на Амуре и том, какие снасти, где там применять, когда и для какой рыбы.

Изучение содержимого папки затянулось на полчаса, в течение которых Сталин очень внимательно следил за лицом Тухачевского, сравнивая его с Ягодой, который поплыл уже после первого листа. Закончив, Михаил Николаевич спокойно сложил листы. Закрыл папку. Положил ее на стол и, повернувшись, прямо посмотрев в глаза Сталина, спросил:

- Так Нину значит, не англичане убили?

От такой реакции маршала Иосиф Виссарионович слегка опешил.

- А вас не волнует содержимое папки?

- Если вы, имея такой увлекательный документ, похожий на сухую выжимку из обширного досье, пригласили меня к себе для беседы, а не передали в разработку НКВД, то не волнует. - Тухачевский сделал небольшую паузу. - Света - это тоже часть плана?

- Нет, - ответил, уже успокоившись, Сталин. - Случайность. Она очень хорошо влияет на Василия и мне бы хотелось это влияние сохранить. Но ведь она не ваша дочь, верно?

- Отчасти.

- Вот даже как... - Снова удивился Хозяин. - Может быть, вы мне поведаете о том, кто вы такой?

- Я бы с радостью, но... хм... я и сам этого не знаю.

- То есть, как это? Не помните?

- Да нет. Я все прекрасно помню. Но кто я такой - не понимаю.

- То есть?

- Товарищ Сталин, - улыбнулся Михаил Николаевич, - какой сейчас год?

- Одна тысяча девятьсот тридцать девятый, - медленно произнес Иосиф Виссарионович.

- Вот. А умер я в одна тысяча девятьсот девяносто третьем.

- Умерли? - Невозмутимость на лице Вождя откровенно боролась с шоком.