Стерлинг Ланье - Странствия Иеро

Покачиваясь в седле, он вернулся к своим размышлениям.

Каким образом существа окружающего мира обретают разум? Взять хотя бы народ Плотины, мысливший столь же логично, как человек, хотя во многом взгляды гигантских бобров на жизнь не совпадали с человеческими. Большинство лемутов были не глупее людей, хотя являлись враждебными и опасными для любой нормальной формы жизни. Этот вопрос — сложная проблема для теологов аббатств, решил Иеро. Они продолжают спорить по поводу наличия души у народа Плотины, а тут еще этот медведь… Еще одна раса разумных существ, о которой ни слова не было сказано в Священном Писании… Это, пожалуй, будет трудновато объяснить!..

Солнечный свет угасал, и под покровом огромных деревьев наступила почти полная темнота. Но Клоц видел в сумерках не хуже кошки; медведь, по-видимому, тоже. Иеро чувствовал, что может положиться на своих спутников. Он и сам неплохо различал пейзаж при тусклом вечернем освещении; с детства привычный к темному лесу, усиливший свои способности тренировкой, он не боялся мрака. Он не испытывал усталости и не хотел делать остановку, желая поскорей убраться прочь из этого молчаливого леса, из зоны ментального гнета, который до сих пор ощущался каждым нервом, каждой клеточкой мозга.

Милю или две маленький отряд двигался по чистому сосновому бору без подлеска. Длинные хвойные иглы слегка похрустывали под копытами лорса и лапами медведя; солнечный свет умирал, последние его лучи скользили по стволам сосен.

Внезапно Горм зашагал быстрее, в единый миг оторвался футов на двадцать и в следующую секунду исчез в чаще. Клоц, наоборот, замедлил шаг. Его большие уши встали торчком, ноздри раздулись, как будто он почувствовал какой-то необычный для этого места запах. Иеро положил руку на гладкий приклад метателя и некоторое время внимательно смотрел вперед.

«Предательство? — бешено мчались его мысли. — Медведь — друг? Или он — тот самый изменник, о котором предупреждал символ Крючка? Какое из двух толкований было верным?»

Вытащенный из чехла метатель уже лежал на передней луке седла, когда лесное молчание прервали звуки человеческого голоса.

Сильный и глубокий, принадлежащий, видимо, опытному оратору, голос зазвенел под низко нависшими ветвями слева от них. Говоривший знал язык метсов.

— Безобразный зверь и еще более безобразный всадник… Так вот кто идет по следам С'нерга! Это и есть добыча, которую мы искали весь день?

Один из солнечных лучей упал на гладкий валун в двадцати футах от лорса. На нем, скрестив руки, с мерзкой улыбкой на лице стоял закутанный в плащ человек; глаза его холодно изучали Иеро.

— Священник, я вижу, и довольно высокого ранга в вашей дурацкой иерархии, — сказал человек в плаще, чье имя было, очевидно, С'нерг. — Ну что ж! Мы редко видим святых отцов в этих районах, где к ним питают большую неприязнь. Когда я набью из тебя чучело, мой маленький друг, мы станем любоваться на них чаще!

Слушая бледнокожего, Иеро медленно стискивал пальцы на стволе метателя, лежавшего на седельной луке по другую сторону от врага. Он не строил иллюзий насчет собственной безопасности, несмотря на то что С'нерг, казалось, не был вооружен. По мощности ментального излучения, генерируемого мозгом колдуна, священник уже понимал, что встретился с адептом Нечистого. Эта тварь обладала такой телепатической силой, которая, возможно, равнялась способностям члена Совета или даже самого верховного аббата. А значит, успешный выстрел или бросок копья было делом невероятной удачи.

Выпрямив руки, С'нерг спустился с валуна и шагнул к Иеро. Священник мгновенно повернул метатель в его сторону и попытался открыть огонь, однако не смог шевельнуть пальцем, лежавшим на спусковом крючке. Внезапно тело его оказалось скованным, словно бы окаменевшим; несмотря на нечеловеческие усилия, он полностью утратил способность двигаться. Иеро в ужасе взглянул вниз, на С'нерга, который стоял уже рядом с лорсом, безмятежно разглядывая животное и всадника. Невероятная власть этого человека держала священника в жестких тисках. И не только его: он смутно ощущал, что огромный лорс пытается разорвать подобное оцепенение, действуя с тем же успехом, как и его хозяин.

На лбу Иеро выступила испарина; он использовал все приемы, которым был обучен, чтобы освободить свою волю от смертоносных ментальных объятий колдуна. Пристально посмотрев в лицо С'нерга, он содрогнулся: казалось, глаза колдуна не имели зрачков, они были подобны провалам серой пустоты, безразлично созерцавшим перед собой такую же пустоту. Несмотря на все попытки сопротивления, Иеро чувствовал, что им овладевает желание спешиться. Каким-то образом ему стало ясно, что, если он это сделает, контроль над его волей усилится; прямое соприкосновение с огромным телом Клоца хотя бы в малой степени ограничивало власть С'нерга над ним. Очевидно, подумал священник, физическая жизнеспособность и психическое поле лорса как-то поддерживают его собственные слабеющие силы. Глядя вниз в ужасные тусклые глаза, он заметил, что, несмотря на улыбку на жестоком лице колдуна, его лоб тоже покрылся бисеринками пота. Напряжение мысленного поединка сказывалось и на нем, но Иеро не мог больше сопротивляться и покачнулся в седле.