Отвернувшись, он потер лицо руками, заставляя собственные мысли и чувства перестать уподобляться сумасбродному Сериандрэю, с этими его «только моё» и прочими эгоистичными порывами. Хватить и того, что накануне вечером сделал внушение всем тем, кто положил взгляд на Станислава и с удовольствием лег бы с ним сам. И пусть Нирран прекрасно знал о его непостоянном, распущенном характере, но слишком хорошо помнил, что было, когда этот дракон проводи свои ночи в компании под носом у бывшего любовника. Обычно в таких случаях Нирран старался исчезнуть куда-нибудь подальше и уже там вымешать свою злость и боль.
— Купол не разнеси, — одернул он увлекшегося синего дракона, чей хвост вилял как у очень радостного пса.
— Ранис, чего ты дергаешься? — Станислав ненадолго обернулся и как-то по-особому светло улыбнулся, напоминая пьяного. — Думаешь, им будет жалко, если я просто посмотрю? Или обидно, что сам не додумался глянуть?
Пришлось снова закрывать лицо руками и даже отворачиваться, чтобы подошедшая Александрит не видела всех тех эмоций, что просто раздирали его душу. Простое имя, вроде бы даже не его, вроде бы ничего не значит, но почему-то от него хочется умереть, хочется подняться высоко-высоко и, сложив крылья, разбиться об этот сияющий купол. Чтобы никогда больше не слышать, не помнить, не чувствовать. В последний раз это имя звучало где-то там, в одной из комнат Чертогов, из уст опьяненного удовольствием желтоглазого дракона вперемешку со стонами и криками. Стас больше никогда не звал так Ниррана, словно приняв негласный запрет. И сейчас… так буднично и легко.
Хорошо хоть Алекс вовремя отвлекла, не дав отвесить этому одурманенному дракону подзатыльник, а то Нирран был уже готов к такому повороту событий. И из его фантазий эта была самой приличной.
В это время сам Станислав просто не мог реагировать нормально, едва находя в себе силы дышать от восхищения и лютой, отчаянной зависти к тому, кто смог создать своей песней подобное. К тому, кто мог так петь о своей боли, любви и надежде. Мир кружился вокруг него сотней красок и звуков, заключенных в лед. Нет, Стас видел не больше, чем другие. Он слышал больше, слышал каждый оттенок, каждую ноту и каждое чувство, раскладывал их на составляющие и пытался распробовать кончиком языка. Как в наркотическом дурмане, он тянулся за тем, чего нет и не будет у него, за той хрупкой, но такой сильной надеждой, звучащей в песне другого дракона, обретающего свой собственный мир и семью, познающего любовь!
И когда Нирран буквально за шкирку потащил его прочь из-под купола, Стас начал сопротивляться. Ему хотелось еще немного, еще чуть-чуть, хотя бы мгновенье погреться в этом зареве чужого счастья. Написаться им с запасом, так чтобы когда становится особо плохо и больно, напоминать, что оно вообще есть, пусть не у него и для него, но многие познают и многие любят, счастливы, необходимы. Чтобы просто знать, что такое есть, и вовсе не бред его воспаленного от неудач разума.
И сейчас, смотря на такого знакомого, такого взъерошенного и холодного Ниррана, он чувствовал, как у него заново отбирается с трудом собранное тепло, как рушатся надежды. Такое жестокое напоминание, что он не нужен. Возможно, не будь они рядом, погибни они друг для друга, это безумие и прошло бы, отзываясь в сердце лишь сожалением и светлой грустью. Но они как завороженные каждый раз замирали у этого кривого зеркала, вглядываясь в глаза друг друга, подпитываясь чужой болью, чужой страстью и ошибками. Они резались об эти острые грани стекла, разбитого собственными руками, заливая все вокруг ядовитыми каплями крови, размазывая ее по друг другу и ненавидя за это. Один дракон испугался и не осмелился, снова сбегая. Второй дракон не поверил и оттолкнул, прячась в привычный холод. Раз дракон. Два дракон.
Откинув от себя руку Ниррана, Станислав зашипел:
— Оставь меня в покое, я сам решу, что мне делать!
— Мальчик наигрался в телохранителя? Хотя да, о чем это я, ответственность незнакомое для тебя слово!
— А у тебя в лексиконе другие есть? Да и вообще в жизни кроме этой ответственности? Кому она нужна? Алекс? Да не смешите меня, для защиты у нее есть кровники и целый клан!
— У твоей сестры тоже муж и дети есть, а ты до сих пор от нее отойти не можешь. Так что не тебе меня судить!
— У моей сестры есть муж и дети, я приложил все свои силы, чтобы было так и чтобы она была счастлива! А где твой брат? Какой из тебя после этого телохранитель, когда ты…
Читать дальше