Мария Сакрытина: Средние миры

Полночи хумара не мог заснуть, размышляя, какое место могло показаться королеве магов интересным и не опасно ли оно для демонов. Потом, представив себя валящимся с лошади от усталости, Ниал решил выпить снотворное зелье. В итоге проспал. Но встретившая его Повелительница снова оказалась не в том состоянии, чтобы заметить мелкие недостатки внешности или некоторую неопрятность в одежде. Наоборот, королева, кажется... была рада его видеть! Забавно, учитывая, что она творила в мастерской.

-Ехать придётся долго, и почти всё время - в гору, - объясняла она. - Но ты, кажется, неплохой наездник, так что всё будет нормально, - волшебница лучезарно улыбнулась и взялась за поводья. Ниал, на всякий случай проверив, на месте ли кинжал Агнейи, тоже поторопил коня.

"Куда более интересное место" располагалось на вершине крутой скалы и, чтобы взобраться туда, пришлось спешиться и преодолеть, казалось, тысячи ступенек вырубленной прямо в камне лестницы. Волшебница шла впереди, спокойно, привычно. Но останавливалась передохнуть, когда ей казалось, что Ниал уставал, хоть демон и не жаловался.

На вершине их встретил густой туман, в который королева шагнула, глубоко вдохнув. Отточенным движением воздела руки - и тут же белёсые хлопья рассеялись, уступив место солнцу, омывающему золотистыми лучами круг, образованный высокими, будто пики, камнями. Без сомнений, место концентрации магии - великой, но совершенно чуждой демону. Но что действительно не понравилось Ниалу - так это горизонтальный камень в центре, сильно смахивающий на алтарь. Королева направилась как раз к нему и, вытянув руки ладонями вниз, осторожно коснулась шероховатой поверхности.

Что случилось в этот момент, Ниал, никогда не бывший искушённым в колдовстве, сказать не мог. Но что-то определённо произошло - хумара резко почувствовал могущественную силу, текущую сквозь его тело, но не причиняющую ни боли, ни других неудобств. Наоборот, закрыв глаза, демону померещилось, что тёплые нежные руки обнимали его, давая ощущение защищённости, радости и - отчего-то - свободы.

-Я знала, что тебе понравится, - тихо произнесла королева, и Ниал тут же открыл глаза. Повелительница по-прежнему стояла у "алтаря", но... Или солнце освещало её как-то иначе, или магия этого места сделала волшебницу притягательнее, да только Ниал никак не мог отвести взгляд от этой дивной картины.

Наверное, дело всё-таки в магии. Именно её тёплые руки подтолкнули демона, заставив забыть всё на свете кроме замершей - и, без сомнения, самой красивой (в тот момент Ниал искренне в это верил) - Повелительницы, ради которой он сейчас мог бы пожертвовать даже собой. И, заметив в глазах королевы ярко вспыхнувший огонёк желания, он просто подошёл ближе, крепко обняв хрупкое тело девушки.

Абсолютная нереальность происходящего кружила голову, и, когда губы волшебницы сами прижались к его, Ниал окончательно соскользнул куда-то в туманную, пронизанную солнечными пятнами бездну. Позже он с трудом мог вспомнить, как именно они оказались на этом "алтаре" рядом, слишком близко, но трепетную нежность поцелуев, жар лежащего рядом обнажённого тела, и поистине божественное, невероятно возвышенное удовольствие не смог бы забыть, наверное, никогда. Никогда прежде ни с кем он не терял голову, никогда не чувствовал себя настолько беззащитным - и в то же время настолько сильным.

Магия окружала их, направляя. Но вряд ли магия могла заставить сердце так непривычно замирать в момент, когда чужие губы шептали на ухо "мой ангел". И магия совершенно точно не способна сделать выгибающееся, трепещущее под ним тело единственным на свете. В момент особенно острого наслаждения, целуя приглашающе открытые губы, Ниал внезапно совершенно чётко осознал происходящее... и его последствия. Кинжал, валявшийся среди одежды у камня, призывно сверкнул, но волшебница, словно ощутив сомнения демона, вздохнув, сильнее прижалась к нему, обвивая руками и ногами. И, глядя в её сверкающие глаза, слушая мольбы продолжать, не останавливаться-нет-только-не-сейчас, Ниал вдруг понял, что не сможет. Ни сегодня... ни позже. Потому что, не будь его губы заняты поцелуем, он умолял бы о том же самом. До беспамятства просил бы Тиу быть с ним, только бы не исчезало волшебное ощущение безудержного счастья. Тиа... Так он впервые назвал её позже, когда, уставшие, они лежали на согретом солнечными лучами (или магией?) камне, и королева радостно улыбнулась, тут же добавив тихое "ангел...".