Екатерина Васичкина - Линда

— Не знаю. Наверное. Только вот знаешь, зря ты себя к людям причисляешь. Ты уже давно больше с нами, чем с ними.

— Пожалуй, — Рейвен равнодушно пожал плечами, — так что же мне с тобой делать-то? Ты сильно изменилась. Научилась думать, да и вообще приобрела кучу полезных навыков. Как бы тебя эффективнее использовать-то?

— Тебе виднее.

Девушка невесело усмехнулась. Изменилась. Ну, еще бы! По сравнению с тем существом, которым она была в начале их знакомства, состоящим почти из одних чувств образов, даже человеческую речь понимающим с трудом, уж больно неудобной и грубой тогда ей казался подобный способ общения, сидящая сейчас в большом мягком кресле Линда — просто чудо интеллекта и прочих «полезных навыков»!

— Ну, не надо так грустно. На этот раз я никаких противных тебе баталий не затеваю. Власть в этом времени весьма утомительна, так что захват ее не стоит затраченных усилий. Другое дело — деньги. Деньги дают свободу и комфорт — все, что нужно пресытившемуся жизнью старцу.

— Это… хорошо. Правда, методы у тебя отвратительные. Но ты всегда любил играть с человеческой сущностью.

— Сущностью? Какая пафосная речь! — он снова усмехнулся.

— Это я-то пафосно разговариваю?! — девушка отразила его веселую улыбку по-настоящему, улыбаясь глазами и душой, — на себя посмотри! Рейвен! Тебе самому-то не смешно так себя называть?

— Отличное имя! Я сам его для себя выбрал. Разве не романтично звучит?

— Ну… разве что для пятнадцатилетнего пацана, мечтающего о мировом господстве.

— О! Ну, в душе я такой и есть! А вот ты, Линда? Не имя а название. Совсем с фантазией туго?

— Зачем мне? Я — то, что я есть. А лишние смыслы мне ни к чему.

— Да уж. Со смыслами у тебя всегда были проблемы. Послушай, а что там затевала с этим оборотнем?

— Да ничего я не затевала, — улыбка Линды из веселой стала ехидной, — зря ты прицепился к парню. А если ты все еще ищешь своего мистического «дикого оборотня», то это точно не Кирилл! Совершенно наоборот.

— Ищу. Мне всегда нравилась эта идея. Оборотень, полностью объединившийся со зверем внутри себя, обернувшийся полностью. И твое присутствие как раз и способствует подобным трансформациям. Любишь ты открывать для страждущих глубины их собственной личности. Скажешь, не так? Ты же воспитала половину моих бойцов!

— Материал был подходящий, — отрицать очевидное девушка не стала, как бы противно не было вспоминать тот отряд безумных зверенышей, который она собрала по приказу Рейвена, — но ведь и из них не вышло твоего мифического персонажа. Они просто озверели и бросались на все живое. И, в любом случае, Кирилл-то здесь при чем?

— Ну, я подумал, что тебе повезло больше. Мне так и не удалось разбудить эту силу. Почему, не знаешь?

— Знаю. Потому что никто не хочет сойти с ума. Даже этот мальчик, который был готов ради тебя на все, что угодно, и тот сопротивлялся. Кому нужна сила такой ценой?

— Я вот не отказался.

— Ты и был сумасшедшим. Влюбленным на всю голову. Эти существа очень привязаны к человеческому разуму. А нужно полностью его утратить, чтобы получить доступ к силе. И зря ты так на этом зацикливаешься! Этим невозможно будет управлять. Такое существо можно использовать только как оружие массового поражения, не разбирающее, где свои, а где чужие.

— О, я бы что-нибудь придумал! Но не в том дело! — Рейвен, казалось, даже разволновался, объясняя непроходимой гуманистке свои идеи, — сама идея прекрасна! Существо, состоящее только из силы и ярости. Голодное, безжалостное, темное. Идеальное.

— Ты и правда сумасшедший.

— А ты — гениальна. Поэтому, я, кажется, знаю, чем ты будешь у меня заниматься, — улыбка господина стала победной, — на этот раз, начнем с более младшего возраста. До того как в нем проснется человеческий разум. Ты ведь сделаешь это для меня?

— Ты знаешь, что сделаю.

— Правда? Не станешь геройствовать? Я думал, ты и этого нахваталась у людей.

Линда пожала плечами. Отчасти Рейвен был прав. Но предсказать точно, на что она способна пойти ради сохранения собственной жизни и призрачной надежды когда-нибудь вернуться домой, а на что уже не способна, она и сама не взялась бы. Так что незачем попусту сотрясать воздух.

— Ну что ж, раз уж ты хорошо себя ведешь, у меня есть для тебя подарок.

Рейвен потянулся куда-то в сторону. На мгновение очертания его кисти смазались, будто скрытые дрожащим горячим воздухом, он сжал пальцы в горсть, ухватив нечто невидимое небольшое и почти невесомое, и плавным, торжественным движением протянул руку вперед, к замершей, не решающейся даже вздохнуть, девушке. Пальцы его разжались, являя этому миру крохотное белоснежное перышко, едва ли больше тех, которым набивают подушки.