Роберт Говард - КОНАН. КАРАЮЩИЙ МЕЧ

— Дядя!..— вновь отчаянно закричала Белиза, силясь вырваться из крепких и неожиданно похотливых рук Гальбро.— Ты с ума сошел! Ты не можешь… Не можешь!

Ее голос сорвался — граф схватил хлыстик для верховой езды и с такой яростной силой вытянул им девочку, что поперек худенькой спины вздулся красный рубец.

Тина забилась и надсадно закричала, а у Белизы вырвался стон. Весь мир сошел с ума! Точно в кошмарном сне, она обшаривала глазами знакомые лица слуг и воинов, но видела перед собой какие-то звериные хари, тупые бычьи морды, лишенные жалости и сочувствия. Частью этого кошмара была и усмехающаяся физиономия Зароно. Все заволоклось красным туманом, в котором было отчетливо видно лишь белое тело Тины, нагое, крест-накрест перечеркнутое багровыми полосами от плеч до самых колен. А единственными звуками остались ее болезненные вскрики да пыхтение Валенсо, который хлестал девочку снова и снова. У графа был остановившийся взгляд сумасшедшего.

— Лгунья! Лгунья! — выкрикивал он.— Будь ты проклята, лгунья! Признай свою ложь, пока я всю кожу с тебя заживо не содрал! Он никак не мог добраться сюда за мной…

— Пощади, господин, пощади! — кричала несчастная Тина. Она билась и извивалась на спине у Геббрело, боль и страх лишили ее сообразительности, и она даже не пыталась спасти себя ложью. По бедрам девочки алыми каплями сбегала кровь,— Я не лгу! Я его видела! Пощадите, пощадите, пожалуйста! А-а-а…

— Ты глупец, дядя! Ты глупец!..— не помня себя, закричала Белиза.— Ты что, не видишь, что она правду говорит? Ах ты зверь! Зверь, зверь!..

Казалось, эти слова вернули графу Валенсо Корзетта некую толику здравомыслия. Бросив хлыст, он все-таки потерял равновесие и тяжело навалился на стол. Его трясло, как в лихорадке. Взмокшие волосы прилипли ко лбу, по лицу, напоминавшему гипсовую маску ужаса, стекал пот. Тина, наконец выпущенная Геббрело, поникла и, всхлипывая, осталась лежать на полу. Белиза вырвалась у Гальбро и с плачем подбежала к воспитаннице. Упав на колени, она заключила девочку в объятия. Найдя глазами своего дядю, приготовилась высказать ему все, что клокотало у нее в сердце… Но граф на нее не смотрел. Казалось, он полностью забыл и о ней, и о жертве своего внезапного гнева.

Не веря собственным ушам, Белиза услышала, как он проговорил, обращаясь к Зароно:

— Я принимаю твое предложение, буканьер. Во имя Митры! Давай отыщем треклятый клад и покинем это грешное побережье!

Вот тут весь гнев Белизы иссяк, как задутый огонь, оставляющий после себя лишь золу. Ее затошнило. Не сказав ни единого слова, она подхватила на руки всхлипывающую Тину и унесла ее наверх по ступеням. Последний взгляд, брошенный через плечо: Валенсо сгорбился у стола, жадно глотая вино из кубка, который ему приходилось держать обеими руками, чтобы не расплескать. Зароно возвышался над ним, похожий на черного стервятника… Чувствовалось, что он не особенно понял, что именно произошло за столом, но немедля воспользовался преимуществом, которое дала ему внезапная перемена в душевном расположении графа. Он что-то говорил ему тихим решительным голосом, а Валенсо молча кивал, едва ли внимательно слушая… Гальбро отступил в тень, он задумчиво мял подбородок большим и указательным пальцами, слуги у стен обменивались озадаченными взглядами, потрясенные неожиданным срывом господина…

Добравшись до своей комнаты, Белиза уложила полуживую девочку на постель и принялась смазывать раны на ее нежной коже лекарственной мазью, унимающей боль. Тина доверчиво отдалась ее заботам и лишь слабо постанывала.

Сама Белиза чувствовала себя так, словно привычный мир вдруг рассыпался у нее под ногами. Ее мутило, голова шла кругом — потрясение, постигшее девушку, оказалось слишком сильным. Душу полнили ненависть и отвращение к дяде. Любить его она, собственно, особо никогда не любила. Это был жесткий и скупой человек, не питавший к ней естественной привязанности. Однако Белиза по крайней мере привыкла считать его бесстрашным и справедливым! Как после этого забыть безумные глаза графа, его белое лицо и руку с хлыстом?.. Белиза содрогалась от отвращения. Что за чудовищная затаенная боязнь помутила сегодня его разум? Какой подспудный страх заставил его истязать единственное существо, которое она лелеяла и любила?.. Что за ужас понудил его продать ее, родную племянницу, лишенному чести разбойнику? Что крылось за его нынешним поведением?

И кто был тот черный человек, которого видела Тина?