Ольга Михайлова - Гибельнве боги

— Чёрт это прекрасно разберёт, — первый раз в жизни вступился за дьявола Джустиниани. — Сатана не глуп, у него ангельская природа, дураком его не назовешь, — ядовито заметил он, тем самым прозрачно намекая, как именно можно назвать стоящих вокруг. Он вспомнил свой давешний сон и улыбнулся.

— А вы можете это прочесть? — спросил его Гвидо Веральди.

Джустиниани с каменным выражением на лице протянул руку, взяв папирус и повернув текст к свету, чуть сощурясь, начал изучать написанное. Арамейский он знал, но диалект слегка видоизменил слова. Это писал не Джанпаоло: руку дяди Винченцо знал. Это был новоарамейский, написано было, судя по состоянию папируса, несколько столетий назад, все написанное разделялось на три части. В первой было тринадцать строк, во второй — семь, в третьей — всего три. Он разобрал текст первого абзаца, хотя и не полностью: некоторых слов не понимал. Это было древнее заклинание Бааль-Звува, рядом стоял знак — Зло Изначальное. «Ярость Его не знает предела, а Сила бесконечна. Он — из тех, кому никто не может противостоять. У этого Существа нет Печати, ибо никакой знак, начертанный человеческой рукой, не вместит его ужасную суть» Второе заклинало Бааль-Хаборим, демонов огня. Третье… Джустиниани напрягся. Третье взывало к Бааль-Бегериту, и было заклятием от врагов, упоминались десять казней египетских.

Все толпились вокруг него, Джустиниани заметил, что Веральди смотрит ему через плечо и даже опустил пистолет, но Петторанелло по-прежнему упирал дуло ему в спину. Винченцо лихорадочно размышлял, вспоминая прочитанное в последние дни, припомнил слова оберега… Но круг… Эти глупцы кое-что понимают в дьявольских ритуалах, и не дадут ему защитить себя. Что же делать? Стоп. А что ему нужно? Темнота. Темнота на пару минут… Эта чертова лампада… Бестия Поланти говорила, что у него сил — как у легиона бесов… А он не может погасить жалкую лампаду. Почему не может? А он пробовал? Джустиниани сделал вид, что щурится на неярком свету, и бросил взгляд на лампаду. «Погасни, огонь, погасни, Бога ради…» Лампада зачадила.

— Здесь арамейские заклинания на вызов демонов ада, — произнес он внушительно.

— Вы можете прочитать?

«Погасни!» Лампада, несколько раз вспыхнув чуть ярче, погасла.

— Здесь мало света… — с высокомерным спокойствием пожаловался он.

— Черт возьми, — взбесился Пинелло-Лючиани, успев вырвать у него из рук папирус, — принесите огня.

Воцарилась темнота, Петторанелло опустил пистолет и пошел в крипту. Веральди стал у двери, положив руку на засов. Джустиниани торопливо отошел к Тентуччи. Сердце его колотилось. Здесь он был почти неразличим в темноте. Винченцо вытащил нож и торопливо обвел круг вокруг опоры, где стоял Тентуччи. Ему повезло — линии совпали. Он вслепую быстро нарисовал в круге арамейский знак охраны — «אבטחה», о котором читал в чертовых фолиантах Джанпаоло. «Молчи, Карло», успел шепнуть он и снова отошел. Постепенно мрак чуть рассеялся, теперь лунный свет проступил сквозь полуразбитые цветные витражи.

Петторанелло уже нес подсвечник.

— Читайте же, — прошипел Пинелло-Лючиани, протягивая ему папирус, — читайте.

— Мне бы нужен словарь… — задумчиво пробормотал Джустиниани, снова уставившись в текст — двух слов я тут не знаю, а это может быть важным, — пробурчал он, расхаживая по часовне. Джустиниани понимал, что пока текст не прочитан, его не тронут. Постепенно удаляясь от постамента, он снова приблизился к Карло и вошел в круг.

— Бааль-Бегерит, Хелел бен-Шахар, шхин, барад, арбе.

хошех, махат бехорот, дам, цфареда, киним, аров, девер — шика царейну ве тохо!

Ничего не происходило, но воцарилась странная тишина, глухая и абсолютная. Умолкли ночные цикады, перестали носиться и пищать под куполом летучие мыши, неслышен стал шорох весенней листвы, доносившийся до того из разбитых окон. Все почему-то замерли. Потом погасли принесенные Петторанелло свечи — одна за другой, с методичностью часового механизма. Джустиниани осторожно потеснился в круге и развернулся, закрыв Тентуччи своим телом и обняв руками столб, к которому тот был привязан. Он сделал это вовремя, ибо потом наступило что-то жуткое. В абсолютной темноте подул бешеный ветер, были слышны удары и содрогания стен, раздавались крики и визг, потом все осветилось буро-красным пламенем и погасло, остались только заметные содрогания земли и кое-где — витали искорки пламени.