Ольга Михайлова: Замок искушений

Мадемуазель Катрин Фоше поначалу, получая прекрасное жалование, пыталась хотя бы внешне на новом месте вести себя пристойно. Однако вскоре ей довольно прозрачно было сказано, что детей следует подготовить к жизни, а не растить, как оранжерейные цветы. Ей показалось, что она ослышалась, но мсье Франсуа, назвав вещи своими именами, хотя и не открывая своих намерений, заметил, что его дорогой мальчик, малыш Тьенну, должен знать, что такое подлинная галантность, как заслужить любовь женщин, он не должен оказаться простофилей ни в чём. То же касалось и его племянницы. И если ей, Катрин, это удастся — она получит прекрасные рекомендации на будущее.

Мадемуазель Фоше была особой весьма понятливой. Через неделю малыш Тьенну потерял невинность, ещё через неделю его сестрица начала рассуждать о том, что в жизни очень важно насладиться всеми удовольствиями, которые дают богатство и молодость… Слишком рано посаженный на коня, слишком рано сжавший рукоять шпаги и пистолета, Этьенн рос сильным и не по годам развитым, и через два года он был, по сугубому настоянию мсье Франсуа, представлен известному тогда в столице очаровательному мсье Шаванелю и был обучен умению обходиться и без женщин. Но сделать из него мужеложца Франсуа не хотел, — общение с женщинами сулило его питомцу куда больше сложных ситуаций, чем тайные потехи содомитов. Но несколько лет совершенствования в разврате принесли свои плоды — мсье Этьенн и мадемуазель Сюзанн знали все тонкости и ухищрения, необходимые для того, чтобы в полной мере наслаждаться всеми удовольствиями жизни. Оба при этом были исполнены искренней любви к своему дорогому дядюшке, столь доброму и щедрому.

Им никогда ни в чём не отказывали.

Замысел мсье Франсуа Виларсо де Торана был близок к осуществлению. В двадцать пять лет Этьенн должен был стать хозяином своей вотчины. Срок опеки истекал. С теми склонностями, кои Француа удалось сформировать в юнце, с теми взглядами, что разделяла его сестра — далеко ли до беды?

Между тем, в это время в их приходе произошло достаточно мелкое, обыденное, чтобы не сказать — заурядное событие. Одна из вполне приличных девиц, дочка кровельщика папаши Русселя, оказалась беременной. Отец Бертран, огорчённый падением овцы своего стада, счёл возможным вставить этот эпизод в свою воскресную проповедь, на которой, как водится, присутствовал и его друг, господин Виларсо де Торан. О судьбе несчастной соблазнённой Розалин Руссель священник упомянул вскользь, особое внимание уделив необходимости девицам блюсти добродетель.

«Грех блудодеяния глубоко проник в падшую природу человека. Он начинается прежде падения телом — с блудного помысла, приводит к порочному самоуслаждению, и неотступно начинает преследовать несчастного, пленяя ход его мыслей и чувств, превращая его в раба низкого порока. Не разжигайте в себе бесовские страсти, возлюбленные мои, — звучал с амвона голос отца Бертрана. — Берегите себя… Но не меньший грех совершают и те, — продолжал священник, — кто лишает невинности молодые души, растлевая, толкая их на путь разврата и греха, соблазняя развратными зрелищами, насмехаясь над целомудренными, занимаясь сводничеством — всё это соучастие в убийстве ближнего…»

Отец Жирар был любим прихожанами за безупречное поведение и почти неземную кротость, его слушали в молчании, но вдруг случилось то, о чем история Церкви повествует в житии епископа Амвросия Медиоланского. Стоило отцу Бертрану замолчать, откуда-то из гущи его паствы раздался тоненький детский голосок: «А Анри Карно черти утащат в ад?» Сын местного булочника Карно и соблазнил юную Розалин. Прихожане молча ожидали ответа священника, и тот, улыбнувшись малышу, ответил, что если тот не восполнит нанесённого ущерба, он рано или поздно заплатит за свои деяния.

— Вспомним Писание, возлюбленные. «Горе миру от соблазнов, ибо надлежит придти соблазнам; но горе человеку, через которого соблазн приходит…» — Говоря это, добросердечный отец Бертран не заметил, как странно потемнело вдруг лицо господина Виларсо де Торана. Ногти мсье Франсуа впились в его ладони, и он в молчании дослушал слова Господни, коими его друг увещевал прихожан. — Господь говорит: «Кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если повесили ему мельничный жернов на шею и потопили бы его во глубине морской…»

Господин Франсуа невольно вспомнил лицо малыша Тьенну, его небесно чистые глаза, шелковистые тёмные волосы. Это он соблазнил и растлил чистые души, это он превратил юную малютку Сюзанн в хладнокровную стерву, озабоченную только успехом у мужчин да роскошными тряпками, а Этьенна — в бессердечного повесу, чьи жертвы уже исчислялись десятками, отправившего ещё до достижения совершеннолетия на тот свет шестерых — оскорбленных братьев, женихов, отцов… Честно говоря, Франсуа рассчитывал, что одна из дуэлей прервёт жизнь самого Этьенна, и он, наконец, получит долгожданный титул и станет полноправным владельцем отцовских земель, но его расчёты пока не оправдывались. Как назло, мальчишка был неуязвим, точно заговорён, хотя за свои мерзости давно заслуживал или пули, или удара шпагой. Оставалось всего полгода. Срок оговоренной опеки заканчивался в августе.

Читать дальше