Максим Огнев - Пой, Менестрель!

Он вопросительно обернулся. Кажется, все делал правильно?

Гильда чистила морковь.

— Как вы узнали, что Плясунья живет у нас?

Драйм не сразу нашелся с ответом:

— Мы не знали. Попали сюда случайно.

Теперь Гильда отложила нож.

— Случайно?

— Не веришь? Я сам не поверил, когда увидел.

— Почему же вы постучали именно к нам?

— Венок увидели. Надо было спрятаться. До Турга добраться не могли.

— Дружинники не подоспели, — утвердительно промолвила Гильда, стругая морковь.

— Дружинники?

— Менестрель должен был их привести.

Драйм, утратив дар речи, смотрел на нее.

— Менестрель? Но откуда он знал… Нет, не то. Я хотел спросить, Стрелок тоже с вами?

— Конечно.

Драйм оглянулся, словно ожидая увидеть Стрелка на пороге кухни.

— Сейчас его нет дома, — объяснила Гильда. После паузы коротко спросила: — Королева?..

— Она вырвалась… Должна была вырваться. Король отдал ей свою охрану. Не возьмись он спасать королеву, сам был бы уже в Турге.

Драйм говорил почти с гордостью. Если Артур умрет, пусть все эти люди, и в особенности Плясунья, знают: он умер как герой.

— Мы пытались помочь, — сказала Гильда. — Понимали: этой ночью случится беда. Потому Менестрель и поспешил в Тург. Слухи о том, как король расправился со сторонниками Магистра в Баттии и Арче, дошли и до нас. Ясно было, что Магистр не смирится. А тут еще Плясунья узнала Шорка. Магистр раньше…

— Мне это известно, — перебил Драйм. — Правда, только сегодня выяснилось, что Шорк и Магистр — один и тот же человек.

— Мы решили, что Шорк ни перед чем не остановится.

— Да. — Драйм энергично кивнул. — И я пытался убедить в этом побратима. Чем тварь ничтожнее, тем отчаяннее будет… — Драйм махнул рукой.

— Вы спасли короля. — Гильда улыбнулась ему. — Не покинули.

— Но я… — У Драйма не нашлось слов.

То, что он остался защищать Артура, Драйму не казалось подвигом. Ему не пришлось себя пересиливать — просто не мог поступить иначе.

И тут Драйма прорвало. Ему хотелось хоть с кем-то поделиться своей болью, рассказать, какая дружба связывала его с побратимом.

— Моя мать была кормилицей Артура. Мы молочные братья. А потом побратались и на крови.

В улыбке Гильды сквозило недоумение.

— Зачем?

Драйм подыскивал слова. Само по себе родство значит очень мало. Никто не волен выбирать родичей. Потому многие братья и сестры так плохо ладят друг с другом.

— Понимаешь, это ведь лорд Гирэй и леди Арна позвали мою мать в кормилицы к Артуру. И мы с ним вроде как были обязаны относиться друг к другу по-братски. А мы хотели хранить верность не потому, что нас к этому судьба принудила, а потому, что сами, добровольно, заключили союз.

— Понимаю, — задумчиво откликнулась Гильда.

Драйм закатал рукав и показал шрам, белевший выше локтя:

— Когда братаются, капли крови собирают в чашу, разбавляют вином и выпивают — пополам.

Гильда улыбнулась:

— Сколько лет вам было?

— Десять. — Драйм отвернулся. Рука дернулась загородить лицо, но он остановил движение привычным усилием воли. Выговорил спокойно: — Это было после пожара. Четырнадцать лет назад.

Взглянул на нее: «Теперь отведет глаза».

— Четырнадцать лет назад сгорело полгорода. — Гильда шагнула к нему. — У меня тогда мама умерла.

Драйм медленно опустился на скамью. Несколько раз пытался заговорить, наконец спросил сдавленным голосом:

— Сгорела?

— Нет. — Гильда машинально гоняла ножом по столу кусочки моркови. — Была зима. Отец задержался у друзей. Пожар начался как раз в том квартале. Когда закричали: «Горит! Горит!» — мама кинулась на улицу — как была, в одном платье. Искала его. Отец помогал тушить, вернулся только утром. На следующий день она слегла и уже не встала.

Драйм смотрел прямо перед собой и видел — россыпь угольев на снегу… И то, что осталось от его матери… Перевел взгляд на Гильду. Показалось — обрел сестру. Несчастье породнило их. Стремясь отвлечь ее от тяжелых мыслей, заговорил:

— Лорд Гирэй взял меня к себе. Леди Арны уже два года не было в живых. Я совсем не помню ее лица — только голос. Леди Арна была родом из Лильтере. У лильтерцев удивительные голоса — певучие, высокие, чистые, холодные, как льдинки. Вот и жена лорда Гаральда очень красиво поет…

…Слово за слово тянулся разговор. Булькала вода в котле, громоздились горкой начищенные овощи, поднималась из-под крышки струйка ароматного пара.

Драйм с Гильдой сходили к колодцу во дворе, принесли полные ведра воды. До блеска были начищены большие блюда и перемыты оставшиеся с вечера тарелки. Гильда попыталась приставить к этой работе Драйма, но тот взял обыкновение ронять посуду на пол всякий раз, как ему чудился шум в передней. Гильда испугалась, что утром всем придется есть из общего котла, и взялась за мытье сама.