Мария Беляева - Полуночные миры

Я отражала всё новые и новые молниеносные удары. Вскоре нога, на которую легла слишком большая нагрузка, разболелась вообще нестерпимо. Я не остановилась и не могла даже допустить унизительной мысли — просить о передышке.

Уходя от несущегося на меня оружия, я оттолкнулась от пола и отпрыгнула, совершив пируэт в воздухе. Но меня снова подвела проклятая нога. Едва успев соприкоснуться с твёрдой поверхностью, я упала. Кость, казалось, снова надломилась. Я сидела, не поднимая глаз, без того зная, что на лице Найджела прочитаю лишь разочарование и осознание собственной правоты.

— Довольно, — раздражённо бросил Найджел.

— Всё нормально, — поспешила заверить я.

— Будет нормально, когда ты научишься повиноваться, — жестко ответил он. — Повиноваться по-настоящему, а не так, как сейчас.

— Тренировки… — начала было я, ища оправдание своим страхам и опору своим надеждам.

— С тренировками всё будет в порядке. Меня больше интересует твоя моральная готовность, — Найджел скользнул по мне взглядом.

— О чём ты? — удивлённо промолвила я. — Я готова.

Найджел нахмурился.

— Ты знаешь, о чём я. Знаешь, но не хочешь признавать.

— Я не знаю, о чём ты, — запротестовала я.

— Не знать правды и не принимать её — разные вещи.

— Какой правды?

— Ты ведь понимаешь: даже несмотря на то, что из-за твоего ранения совет отложили, его итоги будут в твою пользу, — наставник помолчал. — Как ты собираешься вести команду, руководить неопытными юнцами, если сама ещё неразумное дитя? Ты нуждаешься в опеке едва ли меньше, чем они. Меня больше рядом не будет, и твоя жизнь вновь окажется под угрозой, как в твои первые дни.

Я молча смотрела на Найджела. Никогда прежде он не возвращался к тем воспоминаниям. Я полагала, они похоронены под бременем негласного договора: не нужно говорить о том, что до сих пор отзывается болью.

— Война— лишь необходимость. Бесчестная и гнусная необходимость. Ты же превратила её в орудие… в сосуд, который ты наполняешь кровью врагов, на время утоляя свою жажду мести.

Найджел быстро взмахнул рукой, остановив меня, не дав возразить. Никогда прежде наставник не утрачивал бесстрастность настолько заметно.

— Какой пример ты подашь Вестникам? Твои уроки сведутся лишь к одному — к слепой всепоглощающей ярости. Я не раз видел тебя на охоте. И каждый раз, глядя в твоё лицо в момент убийства, слышал молчаливый крик. Мольбу о помощи…

— Найд… — я хотела прервать становящийся невыносимым договор, но Найджел не обратил на это внимания.

— Я надеялся, что пройдёт время, ты поймешь, что нельзя ненавистью убить боль. Но, видимо, я ошибался. Ты чаще внимаешь советам Великого кукловода, чем мне… или самой себе.

Я в ужасе глядела на Найджела. Впервые я поняла, что в придуманном мною мире, ревностно выдаваемом за реальность, живут бесплотные устрашающие тени. И если я отдам им власть над собой — неизбежно стану одной из них. И Виктор… почему наставник так говорит о нем? Даже странно: я не столько возмутилась, сколько задумалась.

Найджел выдержал паузу, отведя взгляд, словно ему было легче смотреть в пустоту, чем мне в глаза.

— Я не учил тебя ненависти. Я бы не посмел открыть тебе мир смерти лишь для того, чтобы ты обратилась в осколок тьмы, выполняющий чужую волю, — и добавил с горечью: — К сожалению, это сделали за меня.

На этот раз взгляд отвела я.

— Главное, что гарантирует выживание, — хладнокровие и самообладание. Интересно, этому он тебя научил?

— Я владею собой! — вскипела я.

— Заметно, — Найджел хмыкнул. — А уж когда появляется оборотень, ты теряешь всякий самоконтроль. Знакомая нам обоим Селин превращается в бездушного хищника, рыскающего в поисках мяса. Поверь, это весьма неприятное зрелище. Я не хотел бы ещё раз увидеть пламя ада в твоих глазах.

— Это не кровожадность. Всего лишь равноценная расплата. Виктор говорит, что… — я осеклась и обречённо добавила, ощущая всё увеличивающуюся ледяную пустоту внутри. — Тебе не понять.

Наставник шагнул в сторону и отвернулся.

— Я тоже потерял близких, — его голос стал ещё твёрже. — И знаю: ни десяток, ни сотня изрубленных на куски оборотней не избавят тебя от страданий.

Найджел снова повернулся, на этот раз глядя мне в глаза.

— Нельзя сбежать от себя, мстя призракам прошлого. Они всё равно будут рядом. Всегда.

— Я ни от чего не бегу. И не собираюсь. Для Вестника, прежде всего, важна честь клана.

— Стереть боль, вернуть потерю, а не защитить честь клана, — напряжённо усмехнулся Найджел.