Алексей Верт - Штрих-кот

Но вместо этого они взялись за руки и долго смотрели друг другу в глаза. Почти не мигая и не изменяясь в лице. Это напоминало игру в «гляделки» или «кто кого рассмешит», но вместо веселья вокруг Вареников сгустилась атмосфера тревоги и тихой грусти. Вдобавок руки их загорелись привычным уже синим светом.

Время шло, свечение разгоралось и становилось все ярче, грозя привлечь внимание тех, кто не должен был подозревать о техномагической природе ассистенток-аквариумисток, а затем я заметил, как в уголке глаза Вари появилась слезинка. Пришлось отвернуться и сделать вид, что меня интересует собственный хвост, который именно сейчас необходимо как можно быстрее поймать и как следует покусать. Но на самом деле стало вдруг неудобно и показалось, будто я проник в чью-то тайну. И вот, пока я гонялся за непослушным хвостом, раздался тихий хлопок, а потом одновременный вздох сестер. Обернулся я быстро, но Вареники уже стояли, касаясь друг друга плечами, как будто бы ничего не произошло. Хмурая обеспокоенность покидала их лица, сменяясь привычным весельем.

– Варя пойдет, – сказала Ника.

– А как вы это узнали? – не удержался я от вопроса, пользуясь тем, что Влад уже ушел и подслушать никто не мог. – Вы там считалочку безмолвную рассказывали друг другу?

Вареники улыбнулись. Сначала неуверенно, а затем все шире и радостней, а после и вовсе засмеялись. Но я ничуть не обиделся, потому что специально сказал глупость, чтобы прогнать серьезность. Люди называют это «разрядить обстановку», и, хотя у меня были сомнения в том, что обстановка может иметь какой-то разряд, я подумал, что в этом действии, пожалуй, есть некий положительный смысл.

– Нет, – сказала Варя. – Мы просто гадали. Судьба говорит, что у меня чуть-чуть больше шансов, чтобы все прошло нормально. У Ники почти такие же, но все равно, эти «чуть-чуть» могут сыграть свою роль.

– Ну да, ну да, – кивнул я. – Когда сметаны в двух мисках примерно одинаково, лучше выбрать ту, в которой чуть-чуть больше. Кто знает, когда тебе в следующий раз дадут поесть.

– Что-то вроде того, – вновь улыбнулась Ника.

Тем временем вернулся Максим, сопровождаемый капитаном. Тот семенил рядом и торопливо вразумлял:

– Форсунку ту лучше не трогать. Конечно, не должно ничего случиться, но мало ли что. Осмотр я давно уже проводил. Да и лодку гоняют нещадно, то туда плыви, то сюда. Лодка хоть и железная, да износ-то идет… И это, смотри, чтобы сильно долго не простаивала. Не поплывет потом. И с левым боком поосторожней. Это на меня риф как-то налетел… Нет, не я на него, а он на меня. Внезапно вырос, хотя еще вчера его не было.

В этот момент я вспомнил о своих подозрениях насчет капитана и слегка в них укрепился. Мало того, что знаком он с техникой, – а может быть, и с гремлинами! – так еще и шляется где-то под водой постоянно. Запросто может привести за собой тритонов. Либо специально, либо не нарочно. Налетел на них, как риф на него, а потом убежал. А они выследили и решили отомстить…

Сделав мысленную пометку – обязательно как-нибудь в этом разобраться, я все то время, пока Максим ненавязчиво выпроваживал капитана из шлюза, внимательно за ним следил. Мало ли что тот вдруг устроит. Может, диверсию какую-нибудь?

И только когда мы остались одни, я позволил себе успокоиться.

– Ну, готовы? – спросил Макс.

– А почему «готовы»? Варя одна с тобой пойдет, – удивился я внезапному приступу «оглупления» у командира. Может, оно у него волнами идет? Плохо тогда дело. Сейчас бы Максиму лучше вести себя разумно, не абы куда собирается все-таки.

– Но вам-то надо быть готовыми, чтобы нам помогать. Чтобы следить, как мы там. Советовать, консультировать, позвать на помощь, если что. Работа штаба не менее важна, чем тех, кто на передовой.

– Хм, – я потянулся. – Наверное, готовы тогда. Вы только это, постарайтесь там как-нибудь сами, чтобы вас спасать не пришлось.

– Да уж постараемся, – Максим улыбнулся, а затем неожиданно безошибочно повернулся именно к Варе и сказал: – Ну, пошли.

Судя по тому, как он удивился, когда та взяла рюкзак с собранными вещами и гаджетами, Максим попросту угадал, к кому именно обратиться.

А после они ушли без долгих прощаний, просто скрылись в шлюзе, захлопнули за собой люк и все.

«Наверное, так даже лучше, – подумал я. – Не навсегда же уходят. Да и вернутся скоро».

Тем не менее какой-то нехороший комок засел в груди, отчего было гораздо грустнее, чем обычно. Я позволил Нике взять себя на руки, свернулся клубочком и застыл так, размышляя о том, что, прощаясь с Профессором, никакой печали не ощущал. Да и когда прыгнул следом за ним на Базу – не тосковал по домашним. А сейчас вот ниоткуда неожиданная грусть.