Артур Ярин - Откуда в небе лошади?

– И что же у них за задачи?

– Например, «как мальчику Хрису воду превратить в вино?»

– Так, – я грозно посмотрела на малышку, – значит, тебя уже такие задачки интересуют?

– Чего ты злишься, мой интерес чисто теоретический.

– Ага, теоретический?

– Да.

– Так, чтоб через пять минут в твоей комнате было чисто, и не только теоретически!

Ясна демонстративно отвернулась, заложила руки за спину и стала медленно показывать всю скорбь своей тяжелой жизни с таким монстром, как я.

– Вот видишь, а потом говорят, что молодежь у них плохая, а сами даже поговорить с ребенком не желают! А ребенок, между прочим, подрастает и из девочки превращается…

– В неизвестно что!!! – закончила я за Ясну ее эпохальный монолог.

– А у меня, кстати, для тебя есть новость, но теперь я тебе ее не скажу.

– Что за новость?

– Я же сказала, что не скажу!

– Ясна, я вот сейчас отправлю тебя домой к Трататуну, и будешь ты там сидеть под домашним арестом до моего возвращения, а я уж постараюсь не возвращаться как можно дольше.

– Ты первая не выдержишь разлуки со мной!

– Еще как выдержу!

– Еще как не выдержишь!

– Еще как выдеру тебя сейчас!

– И пожалуйста, только тогда ты так и не узнаешь, что написано в записке… ой!

– Проболталась?! Теперь-то уж выкладывай, что за записка и от кого.

Ясна мрачно посмотрела на меня – проигрывать в спорах она не любила. Малышка подошла к секретеру, достала оттуда сложенный вдвое листок бумаги и протянула мне:

– Это утром принес почтальон. Он сказал – срочно.

– Так что же ты молчала?!

– Забыла.

– А поорать с утра пораньше свои песенки дурацкого содержания ты не забыла! Где ты только их услышала – какой-то совершенно подзаборный фольклор!

– Между прочим, это песни из репертуара самого Бок Ейна Серебряные Струны!

– Это еще не повод, чтобы утром орать громче соседского петуха.

– Я не орала – я занималась вокалом. Меня, к твоему сведению, пригласили вокалисткой в ансамбль «Манна Небесная», вот так-то!

– Ты бы лучше вместо того чтобы препираться со мной, пошла бы ужин приготовила, а то скоро дядюшка Друд придет, и если он останется без обеда… Голодный мужчина дрессировке не поддается. Я надеюсь, ты уже выучила эту аксиому?

– Я-то выучила эту аксиому, только ты вместо того чтобы препираться со мной, давно уже прочла бы записку, там, между прочим, написано «срочно!».

– Сгинь! – рявкнула я и, повернувшись спиной к Ясне, углубилась в изучение послания.

Когда Ясна вышла из комнаты, я, сгорая от любопытства, развернула листок и углубилась в изучение… трех слов:

СПАСИТЕ ПРИДУ ВЕЧЕРОМ

Как говорится, краткость – сестра таланта. Но не успела я отложить листок с посланием в сторону, как в комнату снова вошла Ясна с широко распахнутыми глазами и таинственным шепотом сообщила:

– Йо, к нам пришла…

Не успела она договорить, как на нее пала чья-то густая черная тень, и через несколько мгновений в комнату вошла, точнее, ворвалась, если не сказать влетела, как ураган, женщина средних лет и среднего достатка (судя по надетому на нее серенькому платьицу в розовый одуванчик).

Женщина, не заметив Ясну, прошла прямо ко мне и без приглашения села в кресло напротив. Ясна в дверях приходила в себя и, облокотившись о дверной косяк, наблюдала за происходящим в комнате.

Мне стало любопытно, как бывает любопытно начинающему врачу в реанимации.

В это время женщина посмотрела на меня своими большими голубыми глазами и, дождавшись момента, когда я, в свою очередь, пойму, что она уже здесь, что она уже пришла, тут же разревелась.

Большие печальные слезы падали на журнальный столик и маленькой струйкой стекали на паркет. Женщина достала носовой платок, но вместо того чтобы утирать им слезы на лице, стала утирать их на столе. Это продолжалось минут пять и продолжалось бы, наверное, еще больше, если бы сообразительная Ясна не принесла стакан воды.

Женщина отхлебнула из стакана все его содержимое за один раз и в ту же секунду перестала плакать.

– Вас зовут Йо?

– Да, а вас…

– Вы волшебница?

– Да, но как ваше…

– Вы…

– Простите, с кем имею честь?

– Ах, прошу прощения, зовут меня Менс.

– Очень приятно. Что привело вас ко мне?

– Горе, госпожа волшебница, чрезвычайное горе! У меня пропал сын!