Николай Инодин - Аннотация

Старох осмотрел караван - все ли готовы, и махнул рукой, дав команду продолжить путь. Упёрлись в берег шесты, под днищами заскрипел песок, отпуская челны на водный простор.

Их ждали - не успели дружинные лодки приткнуться к берегу, а у воды уже выстроились встречающие. Вождь, ещё подплывая к хутору, разглядел и Берегуню, и Печкура, и Савастея с помощниками. Крумкач чуть в стороне - он тут не от хозяев, Староха человек, своих встречает. Заранее вышли, видимо, из последней вязи выслали быстроногого пострела, успел упредить, пробежал короткой дорогой, лесными тропами. Умница Кава чуть в стороне, с резным ковшом, старшие дочери с большими горшками в руках - собираются угощать прибывших пивом, с дальней дороги, после трудного пути.

Видно, дела у Берегуни идут хорошо - построек на гостевом хуторе стало втрое больше, чем в прошлом году. А вот что здесь вся верхушка кузнечного братства делает - непонятно, решили заранее на осеннее торжище выбраться? Может быть и так.

Разглядеть осевшего у Берегуни заморского гостя, о котором Крумкач писал, как о великом воине и герое, Старох с воды не успел, видно помянутый гость не лез в первые ряды встречающих, проявлял достойное вежество. Тут чёлн к берегу приткнулся, вождь на сушу ступил, и, наклонив голову, первым почтил хозяев селища - так повелось у вильцев, что мирная власть главнее военной, а в племени это старейшины пяти родов, что его составляют.

- Приветствую вас на земле вашего рода, хозяева! - голос у военного вождя зычный, тренированный, ему нужно распоряжаться людьми в битве, перекрывая стук и лязг оружейный.

- Примете ли гостей ратных, мужей воинских, под свои крыши?

Встречающие поклонились в пояс, уважая заслуги вождя перед племенем - не раз тот водил людей в сечу, хватило боёв с соседями - многим хотелось оставить за собой такое удобное место, как устье Извилицы. Но тяжелее всего дались бои со сбродниками, ещё не растратившими к тому времени остатки своей конной, закованной в броню дружины. Когда удалось отогнать пришельцев дальше к морю, в дружине оставался на ногах едва десяток бойцов, и число ополченцев едва не уполовинилось. Но выстояли, с тех пор Гаталовы головорезы обходят вильские земли стороной. Берегуня, указав рукой на новый большой дом, пригласил:

- Честь для нашего рода, принять с гощением твою дружину, вождь. Будьте ласковы, крышу и стол мы уже приготовили. Новый дом для дружины, тебя самого Печкур в своё жилище приглашает, не обидь отказом.

Тетушка Кава, дождавшись, пока Старох ответит согласием, шагнула вперёд, двумя руками поднесла ковш со стоящей над ним пенной шапкой:

- Испей, вождь, с дороги, окажи честь нашему дому!

Старох, одним духом осушив немалую ёмкость, отёр с усов пену:

- Ох, и славное же у тебя всегда пиво, сестра, каждый раз, когда пью, матушку вспоминаю.

Кава глянула ему в лицо, цепким глазом подмечая появившиеся за год изменения. Тихо, не для всех, ответила:

- Так и заезжал бы почаще, не чужой ведь. Раз в год тебя вижу.

Старох не ответил, кивнул и прошёл дальше, к старейшине. Кава осталась угощать подходящих к ней по очереди дружинников. Печкуровны наполняли ковш из горшков, украдкой поглядывали на сошедших на берег статных молодцев.

Вождь обнял Берегуню, похлопал старого товарища по спине широкой мозолистой ладонью. Потом сгрёб в охапку Печкура и уважительно поприветствовал жреца, поздоровался с кузнецами и Крумкачом, но на людях разговоры затевать не стал, прошёл за хозяевами к дому.

Дружинники, обвешанные снаряжением, потопали к выделенному жилью, оставив на страже у вытащенных на берег челнов самого молодого. Не для охраны, кто на своей земле охраняет пустую долблёнку? Для науки.

***

За столом в доме Печкура собрались только самые доверенные, разговор предстоял не для каждых ушей, так что домочадцы хозяина тоже разошлись по делам. Пока рассаживались, Старох разглядывал диковину - свет в жилье давала глиняная плошка со льняным маслом, в которой плавал горящий фитиль.

- Это кто у вас такую штуку вместо лучины придумал? Удобно?

Ответил вождю Савастей:

- Удобно. Светит долго, и посуду с водой подставлять не нужно. А для придумок у нас имеется заморский гость, слыхал, конечно?

- Крумкач присылал весть об удачливом в бою чужеземце, выходит, он у вас не один?

- Один чужеземец. - Савастей повернулся на лавке, прислонил к стене посох, чтобы не мешал. - Один, да уж очень не простой. Видно, что-то затевают боги в наших краях, если привели к нам из-за Западного моря такого искусника. В ратном деле он не просто ловок, ну, про то тебе Крумкач лучше меня поведает. Почему Дзеян зовёт его учителем, у Заграда спросишь. Я о своём скажу. В первый раз вижу человека, который жрец силы немалой, и в добавку искусный чародей. А самое главное, скажу я тебе, не в этом. Гость наш не видит в своих уменьях ничего особого, ему это - как дышать. Живёт он так. Он живёт, а вокруг него всё меняется, не потому что так хочется чужеземцу, само выходит. Смотри: приплыл человек на берег моря, на диковинном корабле, сделанном из трёх. Сбродников попугал малость, чтоб не тянули жадные руки к его имуществу, старый Жащурец решил его чарами одолеть. Нет больше Жащурца, своей рукой себе горло перерезал. Гатал оказался хитрее приятеля, в драку не полез, натравил скандов, что в устье Нирмуна поселились.