Андрей Посняков - Сын ярла

— Жива! — оторвался от губ девушки Хельги и обвел присутствующих счастливым радостным взглядом. — Слава богам, жива!

Июнь 856 г. Бильрест-фьорд

Было раннее утро. Тот самый час, когда затихают уже все ночные шорохи, но ничто не выдает еще наступление нового дня. Над фьордом клубился зеленовато-белесый туман, густой, непроницаемый, гулкий. Наползая на берега, туман растекался по низменностям, стекал в овраги, медленно, но верно подбирался к ручью. По всему, и день ожидался такой же туманный, пасмурный — солнце всходило в густых облаках, а сумрачное низкое небо затянули серые тучи, вот-вот готовые пролиться дождем. В этот час по всей округе разнесся стук копыт, и небольшой отряд всадников, пригнувшись к гривам коней, выскочив из леса, промчался по старой дороге вдоль Радужного ручья и вновь скрылся в лесной чащобе.

Часовой на недавно сложенной из камней башне в усадьбе Сигурда — кажется, это был Снорри, — услыхав стук копыт, напрягся и поднес к губам огромный рог, висевший на специальной балке. Миг — и обитатели усадьбы будут разбужены низкой, угрюмой нотой, напоминавшей мычание рассерженного быка. Часовой набрал в легкие побольше воздуха… Стук копыт затих вдалеке за ручьем, так же внезапно, как и послышался. Что ж… Пожав плечами, воин отвел рог в сторону и поправил на плече лук.

А всадники проскакали, петляя, по темному лесу, выбрались на дорогу и свернули к длинному озеру с топкими болотистыми берегами, поросшими молодым камышом и реденькими ивами. За озером виднелись сквозь уходивший туман серые крыши строений. То был хутор хозяйки Курид, вдовы одного из бондов и дальней родственницы Торкеля.

Подъехав к самому хутору, всадники остановились — в серых, с навершьями, шлемах, в добрых кольчугах и кожаных панцирях, некоторые — с круглыми деревянными щитами, выкрашенными в красный цвет и обитыми железными полосками. Все с копьями, мечами, секирами. Один из воинов, в кольчуге и золоченом шлеме, поднял руку, остальные столпились вокруг, выслушивая указания. Затем кивнули, и несколько всадников понеслись в обход хутора, а двое, спешившись, перелезли через каменную ограду и, оглядываясь, побежали через двор к воротам.

Видимо, привыкли на хуторе Курид к спокойной жизни — даже часовых не выставили, а единственный сторож-мальчишка храпел себе в копне желтого прошлогоднего сена. Его сначала разбудили — ведь недостойно викинга убивать спящих! — а затем сразу и закололи длинным узким кинжалом, ударив прямо в сердце. Парень лишь чуть дернулся, ничего не понимая, а из уголка рта его потекла на солому темно-красная ниточка крови.

Въехав во двор, предводитель в золоченом шлеме поднял над головой огромных размеров секиру и молча опустил ее вниз. Так же беззвучно — не издавая никаких воинственных криков — воины выбили дверь и ворвались в дом. Он был такой же, как и все дома в округе, дом тетки Курид, — длинный, вытянутый, с покрытой дерном крышей, похожий на перевернутый кверху килем корабль.

Нападавшие действовали стремительно. Не гася тусклых светильников — самим бы ничего не было видно, — принялись колоть копьями налево-направо, туда, где на широких лавках спали родичи Курид. И только тихие предсмертные стоны раздавались по сторонам в этот утренний час. Тут уж викинги не считались с честью — нападение совершено, многие, попытавшиеся было оказать сопротивление, — те, кто спали у самого входа, — тут же были убиты, ну, а раз остальные не захотели проснуться — это уж их дело. Они что, глухие? Не слышали звона мечей и стона раненых? Что ж, тем хуже для них…

Впрочем, не все прошло гладко. В доме Курид было не так уж мало воинов, а настоящему викингу собраться — только подпоясаться, да и собираться-то не надо, схватил со стенки висящий там меч или секиру — и вперед, в битву!

— Бей нидингов! — схватив прислоненное к балке копье, грозно закричала сама хозяйка. Едва проснувшаяся, с длинными седыми волосами и крючковатым носом, она напоминала злобную фурию. Однако копьем действовала умело, ловко насадив на него одного из не ожидавших такого отпора нападавших. — Ага! — возопила Курид, собирая вокруг себя немногочисленных уцелевших защитников. — Да поможет нам Один! — Она ловко отбила древком летящую секиру и, в свою очередь, метнула копье с такой силой, что оно насквозь пронзило шею врага. Ободренные этим успехом, обороняющиеся перешли в контрнаступление: размахивая мечами и секирами и издавая устрашающие вопли, они попытались прорваться к выходу.