Андрей Посняков - Сын ярла

Дирмунд осторожно выглянул из-за кустов и увидел… Сельму. Дочь Торкеля бонда, спешившись, гладила за ушами каурую кобылу, а рядом с ней… рядом с ней, растянув рот до ушей, стоял ненавистный Хельги и что-то рассказывал, отчего Сельма то и дело смеялась, поправляя съехавший на шею платок, голубой, вышитый желтыми нитками. Заику аж передернуло от вспыхнувшей ненависти и злобы. Руки сами собой потянулись к луку со стрелами… Эх, не был бы он умен… или был бы не так труслив…

Хорошо хоть голубки вовремя разлетелись. Свистом подозвав коня, Хельги вскочил в седло, помахал рукой девчонке. Та улыбнулась и, тронув поводья, на прощанье взмахнула платком. Разъехались, каждый в свою сторону. Хельги — направо, к кузнице, а дочь Торкеля бонда — налево, к хутору Курид.

Выбравшийся из кустов Дирмунд Заика тоскливо посмотрел вслед Сельме. Нагнулся вдруг, поднял упавший на землю платок — голубой, с золотистой вышивкой. Постоял задумчиво и вдруг нехорошо улыбнулся.

— Как придем, надо б сказать Сигурду про бродяг, — подошел к нему Хрольв. — Вместе мы их быстро вытурим, а может, и убьем, если кому повезет.

— С-с-сказать Сигурду про бродяг? — в задумчивости повторил Дирмунд. — А з-зачем? — Он посмотрел на платок. — Пос-с-слушай-ка, Хрольв. Д-давай сделаем так… Сними-ка со своей лошади к-к-колоколец, он у тебя все равно коровий… Теперь с-с-слушай дальше…

— Ну, я всегда говорил, что ты умный! — выслушав предложение приятеля, заржал, словно конь, Хрольв. — Вот уж никогда бы до такого не додумался. Башка у тебя соображает, Заика, точно быть тебе хевдингом! Если и не получится — вдруг к тому времени уйдут бродяги, — то и ладно, а получится — так славно выйдет.

Ничего не ответил Заика, лишь слабо улыбнулся. Маленькие глазки его, блеклые, почти что бесцветные, светились злобным торжеством.

Хельги со все большим остервенением занимался у Велунда, осваивая тактику битв. Учился двуручному бою — когда нет щита, лишь два сверкающих клинка птицами летают в воздухе, учился уклонениям от ударов, прыжкам: «прыжку кота» — мягкому, с приземлением на цыпочки; «прыжку медведя» — такому, что сбивал противника с ног; «прыжку лосося», позволяющему пробиться кувырком через головы врагов. Учился метать секиру — страшной убойной силы оружие, действующее иной раз похлеще меча! Не день и не два метал, пока не научился попадать в тонкий ствол ясеня двумя секирами сразу. Потом снова настала очередь меча — Велунд так и предупреждал: о мече забывать не следует, удобное оружие — всегда с собой, а ведь недаром говорится в сагах:

— Твой меч — пожалуй, лучший меч в здешних краях, Хельги, — говорил Велунд. — Всегда помни об этом и знай — не стоит, как другие, бояться подставить лезвие под удар — выдержит. Это — выдержит. А ну, смотри!

Кузнец брал в обе руки по мечу и начинал вращать ими — сначала медленно, потом все быстрее, пока лезвия не сливались в два сверкающих круга.

— Пробуй!

Легко сказать!

Как ни бился Хельги — не получалось. Но он не сдавался, поднимал с земли выбитый Велундом меч, начинал снова и снова. И снова ничего…

— Дело не в мечах, дело в тебе, — положив руку ему на плечо, улыбнулся кузнец. — Настройся на битву, слейся с железом, почувствуй его, словно бы это продолжение твоих рук. Давай же, смотри на клинок… ближе к глазам… и не моргай… Не о врагах думай — о холодном железе, о разящей стали, о благородстве кованого клинка. А теперь — пробуй!

Теперь стальные круги заиграли и в руках Хельги… И снова на миг послышались тот страшный грохот, скрежет и вой, что преследовали Хельги во снах, вернее, в том зыбком мареве между сном и реальностью.

Вскрикнув, Хельги выронил мечи, сжал ладонями уши… Затем успокоился, огляделся — не видел ли Велунд? Нет, похоже, не видел. Тем лучше. Подобрал клинки…

Он совсем не чувствовал усталости, лишь утром едва смог подняться. Болели не только кисти рук — все тело, словно и не тренировался он почти все время в беге с камнями и прыжках меж деревьями.

— Что, тяжеловато? — усмехнулся Велунд. — А ведь совсем скоро лагерь молодых воинов. Ты напрасно думаешь, что твои друзья-соперники спят и накапливают жир. Харальд Бочонок каждый день швыряет в воду огромные камни, все дальше и дальше, Ингви достиг большого искусства в метании дротиков, а Фриддлейв, говорят, совсем не дает себе покоя и уже превосходит их обоих. Помни, Хельги, во главе дружины может стать только лучший!