Геннадий Дмитричев - Боги подземелься

Отполированный до зеркального блеска пол уходил вдаль и терялся в голубоватой дымке. С ажурного потолка свисали длинные хрустальные люстры. Стены отделаны замысловатой лепниной. И всё это великолепие заливал волшебный призрачный свет.

Но уже через секунду очарование спало. Хьюз заставил себя более трезво взглянуть на вещи. То, что принимал за блестящий мраморный пол, на самом деле оказалось вода — целое море воды. Хрустальные люстры, отливающие всеми цветами радуги — сталактитами. Подавляющие своей величиной колонны, образовавшиеся за много веков — сталагмитами. А ажурными узорами на потолке и стенах — застывшие подтёки известняка и разросшиеся в неимоверных количествах обыкновенная плесень.

Однако никакого разочарования юноша не испытывал, наоборот, в который раз убеждался каким великолепным художником может быть сама природа. И ещё он подумал о том, что это преддверие "Светлого мира". Наконец-то достиг озера, о котором говорил старый вождь.

Да, но откуда этот призрачный нереальный свет, где его источник? Хьюз подошёл к воде и зачерпнул полную пригоршню. Да, он не ошибся: свечение исходило от неё.

Юноша вспомнил, что когда-то, в химических лабораториях, они проводили эксперименты с подобной субстанцией. Предполагалось эту жидкость использовать для освещения. И ещё подумал, что такая вода обладает лечебными свойствами — в ней "обитают" полезные для человека микроорганизмы, которые и дают свет, схожий с неоновым — продукт радиационного распада.

Но если вода в озере светится, то почему она не светится в реке? Потом он вспомнил о странных бликах на поверхности воды. Тогда казалось, что это просто отблески от факела или костра. Сейчас же юноше всё стало ясно.

Он обмыл раны, которые уже не кровоточили, но продолжали нестерпимо болеть, и задумался; как поступить дальше. Мелькнувшую было мысль: вернуться назад и привести сюда племя, отверг. "Светлый мир" ещё не найден. О том чтобы переплыть озеро нечего было и думать — оно казалось бескрайним. Сначала юноша так и подумал, но потом отмёл эту мысль как абсурдную — у всего на свете есть начало и конец.

Хьюз развёл костёр. "Неужели здесь когда-то был город?! — думал он, смотря вдаль. В голове не укладывалось, что здесь образовалось уже целое море! — А интересно глубоко ли оно?" — По прикидкам глубина не должна превышать пяти метров. Но нырнуть и проверить предположение желания не возникало.

И ещё юноша понял, почему не помнит дальнейших событий. Да, тогда он умер! Вот почему. В мельчайших подробностях Хьюз вспомнил историю своей болезни. Многое теперь ему стало понятным. Видимо, человеческий мозг устроен так, что неприятные моменты стираются из памяти. Он невесело усмехнулся: "Можно ли смерть назвать простой неприятностью?"

И вновь, в который раз, перед молодым человеком встал вопрос: "А кто он такой — человек ли вообще? Ведь человек по имени Хьюз умер?!" — Юноша глубоко задумался. Но, наконец, усталость взяла своё и он уснул.

Хьюз не знал, сколько проспал и в первое мгновение не понял, что его пробудило. Почувствовал дискомфорт, перевернулся на бок и вдруг поперхнулся, закашлялся, едва не задохнувшись. Вскочил, отплёвываясь и отфыркиваясь. Почти полностью голова окунулась в воду. Вода быстро наступала. Зашипел словно живой костёр, изрыгая клубы пара. Юноша подхватил, готовый уплыть факел, и отступил вглубь пещеры. Где-то недалеко справа шумела, набирая силу "Мёртвая река", которую раньше он почти не слышал. Или теперь её следует называть "Живой рекой"? Озеро вело себя неспокойно; по его поверхности бежала крупная рябь. Не верилось, что совсем недавно оно было таким умиротворённым. Но это совсем не походило на прилив. Что же это?!

Воздух тоже стал густым и вязким. Юноша заметил, что дышит с трудом — с присвистом, как тот тератоморф… Ему показалось, под самым сводом что-то клубится, как будто сам воздух стал видимым. И вдруг там сверкнуло. Хьюз, наконец, понял, что начинается подземная буря. Об этом явлении он неоднократно слышал, но воочию видел впервые. Говорили — эти бури очень опасны. Но любопытство взяло верх. Укрывшись за огромным валуном, юноша стал наблюдать.

Стихия словно пришла откуда-то издалека. Сначала раздавались глухие раскаты грома. От редких сполохов молний на мгновение вспыхивал горизонт. Но уже через минуту загрохотало так, что заложило в ушах, задрожала земля. Молнии лупили одна за другой. Дело принимало нешуточный оборот. Хьюз увидел, как одна из молний попала в скалу на берегу озера и та раскололась, словно сахарная. Озеро будто бы бомбардировали. Сверху в воду падали большие и малые осколки породы и сталактиты. Даже здесь — в узкой пещере, со свода сорвались и разлетелись на сотни острых осколков несколько известковых сосулек. Юноша забился под валун и начал считать секунды от вспышек молний до раската грома.