Геннадий Дмитричев - Что хуже смерти?

Если верить статистике детектив — самый читаемый в мире жанр. Сему «искушению» поддался и я. Сочинил небольшую повесть, которую, с небольшой натяжкой, думаю, можно отнести к этому жанру… И, конечно, с элементами фантастики.

Коротышка Криг развалился на кушетке и смотрел телевизор. По «ящику» показывали очередную серию бразильской «мыльной оперы». Профессор Прусс нервно ходил по номеру из угла в угол. С утра он был не в духе. Когда в очередной раз из телевизора раздался визг и крики не поделившей что-то бразильской семейки, Прусс не выдержал и со злостью выдернул штепсель, так, что розетка повисла на проводах. Криг подскочил на месте.

— Чёрт возьми, Дитрих, на самом интересном!..

Прусс резко остановился напротив карлика и несколько секунд смотрел ему прямо в глаза, словно хотел загипнотизировать.

— Не много ли ты возомнил о себе, — медленно проговорил он.

Взгляд Крига прояснился.

— Простите, профессор, — пробормотал карлик.

Хмыкнув, Прусс плюхнулся на единственный в номере стул, стоящий за обшарпанном круглым столом и, обхватив голову руками, что-то забормотал.

— Профессор, зря вы так психуете, — осторожно сказал Криг. — Житуха вроде ничо.

Дитрих резко поднял голову и вновь уставился на карлика. Коротышка понял, что зря он это сказал. Слишком хорошо ему был знаком безумный, горящий даже сквозь толстые линзы очков взгляд, после коего неизменно следовал взрыв.

— Ничо-ничо, — внешне спокойно передразнил Крига Прусс, но по мере говорившего голос его крепчал, пока не перерос в оглушительный крик: — Я, один из богатейших людей мира, вот уже третью неделю почти что из милости должен ютиться в этой дыре. Когда же придёт этот чёртов перевод! — он вскочил. В следующую секунду стул, на котором сидел, должен был превратиться в щепки. Но в это мгновение в дверь заскреблись.

— Кто ещё там! — заорал Дитрих.

— Сеньор, почта, — раздался глухой голос клерка.

В мгновенье ока Прусс успокоился, поставил стул на место и, взглянув на карлика, быстро вышел из комнаты.

Криг перевёл дух и стал прислушиваться к голосам, доносившимися из прихожей. Профессор отсутствовал не больше минуты, и появился в комнате совсем в другом настроении. На его лице сияла улыбка.

— Криг, мы спасены! — Дитрих на ходу разрывал голубой продолговатый конверт. — Пришло уведомление. Мне открыли счёт в банке. Завтра, нет, сегодня мы возвращаемся в поместье. На — держи, — профессор вручил бумагу карлику. — Иди, закажи два билета на ближайший рейс.

Когда Криг через пятнадцать минут поднялся в номер гостиницы, Прусс сидел за столом и читал газету. На карлика он не обратил никакого внимания.

— Профессор, я… — начал коротышка. Но Прусс оборвал его.

— Криг, мы летим на Ближний Восток!

— Чо-о-о?! — опешил карлик, застыв на месте.

— Не чо, а мы летим на Ближний Восток. Поместье отменяется.

— Как же так, профессор, я…

— Криг, мы опять будем на коне. Читай, — Дитрих указал на газету и, встав, быстро заходил по комнате. — Они уничтожили… они разгромили, — довольно потирая руки, бормотал он. — Нет, господа, это уничтожить нельзя.

Карлик осторожно приблизился к столу и заглянул в газету, как будто там лежала живая гадюка.

— Профессор, я не могу…

— Ах, да. Криг, когда ты научишься читать? Собирайся. Летим, — и, не дожидаясь реакции карлика, бросился к входной двери.

А Криг, зарычав, словно раненый зверь, скомкал газету и зашвынул её в угол.

Комфортабельный «Боинг — 757» заходил на посадку. Об этом минуту назад объявила стюардесса и попросила пристегнуть ремни. Пассажир, занимающий пятнадцатое кресло А, выполнил просьбу и выглянул в иллюминатор. Под крылом авиалайнера зеленели аккуратные квадратики полей, но построек еще не было видно. В первую секунду он удивился насыщенной зелени — на дворе начало декабря. Но тут же вспомнил, где он, куда летит, вернее, уже прилетел. «А в Москве всё уже завалило снегом», — не без ностальгии подумал он, хотя столицу покинул недавно.

Пассажира звали Андрей Павлович Бароновский, новый помощник посла России в представительстве одной из азиатских стран. Но это данные паспорта — главного документа, подтверждающего личность человека, хотя и они могут быть не совсем точными. На самом деле это был сотрудник ГРУ — майор Сергей Владимирович Московских. На вид лет сорока. Впрочем, тот же возраст стоял и в паспорте.