Татьяна Богатырева: Фейри с Арбата. Гамбит

Конский топот и улюлюканье Деррил Сакс услышал на середине поля.

- Браконьер! Ату! - радостно заорали со стороны леса.

Нобли, принесла нелегкая чужаков!

В горле у Сакса мгновенно пересохло, сердце ухнуло вниз, рука сама потянулась к поясу, отцепить и бросить дичь. Только толку? Увидели уже, щучьи дети! Не тратя ни мгновения, Сакс кинулся к заросшему рябиной оврагу. Вдруг повезет, не станут стрелять? Зайцев же добыл, не рыбу! Это за рыбу вешают, как за оскорбление щучьего герба. А зайцы, что им, рыбникам, какая-то пара зайцев...

Помоги, Матерь, отведи беду! Пусть нобли будут с добычей, добрые!

Оглянулся на бегу: несутся из леса, со стороны Девьего озера, топча зеленый овес. Трое благородных ноблей в желтых беретах, на породистых жеребцах, - с копьями наперевес, - и полдюжины слуг с луками и пиками, но без единой оленьей туши.

- Ату! - снова крикнул один из рыбников, остальные подхватили по-своему.

Топот за спиной приближался - быстро, слишком быстро, а зеленые заросли словно убегали, и дыхание рвалось, и между лопатками уже почти вонзилась стрела!..

Сакс вильнул и пригнулся на бегу, и тут же справа, совсем близко, просвистело. И еще раз: вторая стрела воткнулась в землю перед ним, шагах в пяти.

Пугают, словно он им - заяц!

Едва не запнувшись о кротовину, Сакс вильнул снова - быстрее, к оврагу! Пусть пугают, может, успеет добежать, совсем же немного, еще чуть!..

Позади заржали нобли, что твои жеребцы.

- Стоять, дирт! - властно крикнул все тот же чужак.

"Грязь", - бездумно перевел знакомое слово Сакс. Чужакам все они - грязь!

Третья стрела свистнула слева, почти задев рукав.

Проклятье, почему овраг так далеко?! Не успеть, пристрелят, дери их!..

Сакс развернулся, хватаясь за длинный нож у бедра. Глянул на ближнего рыбника: успеет ли всадить нож, прежде чем сдохнет? Нобль выкатил злющие белесые глаза, ощерился - вылитая щука с луайонского флага. Затопчет? Или - копьем? Лучше бы попробовал затоптать, бить будет сподручнее!

Ну же, иди ближе, щука ты драная!..

Но ударить не удалось.

Нобль что-то выкрикнул по-своему, натянул повод - копыта пропахали землю в полушаге от Сакса, оскаленная морда жеребца вскинулась над его головой... Далеко, не достать! Но почему остановился? Передумал убивать?

От внезапной надежды сердце подпрыгнуло куда-то к ушам, в животе похолодело. Очень захотелось жить, подумалось, что отец с мамой ждут - Сакс у них последний остался. Не вернется, совсем пропадут одни.

Отступив на шаг, он отвел глаза: нобли как звери, не выносят прямых взглядов. И вздрогнул от боли: плеть со злобным свистом опустилась на руку, хорошо - не по пальцам, по кожаному рукаву.

- Брось нож, - картавя и ломая язык, велел рыбник. - Лук брось.

Кажется, убивать не будут, слава Матери!

Плавно, чтобы не ткнули пикой, отстегнул ножны. Уронил. Снял со спины лук, тоже уронил. Руки дрожали от досады и бессилия, чуть не до слез было жаль купленного в городе ножа и отцом сделанного лука.

Нобли окружили его: мелькали края дорогих плащей, сапоги телячьей кожи со шпорами. Ни кабана, ни косули, ни завалящей утки - немудрено, что злые как боуги. А нечего было Отца и Матерь гневить, охотиться у Девьего озера! Нет на землях Девы добычи для рыбников, и самого озера нет!

Поднять глаза выше Сакс не решался, мало ли, нобли разозлятся. И в сторону оврага уже не смотрел, поздно. Догнали уже.

Нобли лопотали по-своему. Сакс различал отдельные слова: браконьер, повесить, грязь, моя земля, работать. Помянули солнечного бога, Асгейра. Хотят отдать браконьера в жертву? Совсем плохо. Лучше бы подстрелили, чем на костер...

Подумал о костре - как наяву почуял запах гари, увидел заросшие березняком остовы домов, закопченные стены замка, одноглазого мельника с ожогом на пол-лица... Клятые щуки, мало вам?!

Рука дернулась к поясу - но ножа не было. Зачем послушался, отдал? Теперь совсем зазря пропадет.

Лопотание сменилось смехом. Сакса бросило в жар: решили. Только бы не на костер.

- Заяц дай, мое, - приказал все тот же рыбник, и как плюнул: - Дирт.

Протянув обе тушки слуге, Сакс кинул взгляд на нобля, успел увидеть лишь ухмылку и замах. Увернуться бы, сбежать, но куда?! Кругом рыбники, слуги - и те из Луайона!

Плеть ожгла плечи, следом - спину. Удары посыпались со всех сторон. Сакс только и мог, что опустить голову, закрыть лицо и спрятать пальцы, лучник без глаз и пальцев недорого стоит... лучник? Дурень! Отец же велел: падай! Будут бить - падай, кричи, что хочешь делай, но выживи! И он упал, заверещал что-то жалобное. Было не столько больно, сколько противно, и грязно, и кислая злость жгла горло, требовала рвать чужаков зубами!.. Но Сакс только скорчился в пыли, смешанной с потоптанными колосками, перекатился так, чтобы закрыть собой нож. Заскулил.