Хельтруда - Линия судьбы

Дик попытался лечь удобнее. Связанные за спиной руки не очень этому способствовали, а еще болела спина, над которой "душевно" потрудился палач герцога, с виду добродушный деревенский увалень, оказавшийся профессионалом в своем деле. Пришлось улечься на живот. Неудобно. Дик прижался щекой к холодному полу и сразу почувствовал, как в кожу впился маленький камешек, но поднимать голову и менять положение тела сил не было, поэтому парень прикрыл глаза и притих. Целитель. Смешно. Если верить магистру, у него огромный потенциал, а он даже себя излечить не может. А если попробовать? Из прошлых жизней Дик помнил, что нужно просто сконцентрироваться, собрать энергию из окружающего мира и отправить ее на пораженный участок. Он попытался. Затем еще раз и еще. Но ничего не получилось. Боль мешала собраться, а шумящие в голове мысли не давали отрешиться от окружающего мира. Где сейчас Борг? Что случилось с сестренкой? Отчего герцог так ею интересуется? И зачем ему Дик? Неужели обворованный барон Крафт, друг герцога и старый лис, решил помочь отправить удачливого вора на виселицу? Надо бежать, пока на шее не затянулась веревка.

В коридоре раздались шаги. Неужели вновь герцог со своими глупыми вопросами? Ведь только ушел час назад. И что его так интересует Летта? Откуда она появилась в банде, чем там занималась, сколько прожила, с кем общалась, что рассказывала, как они сбежали? Дик не видел в этом секрета и честно сообщил герцогу все, что знал, утаив лишь о своих подозрениях. Рассказал до того момента, как они встретились с саем Антео. А вот дальше начиналось такое, о чем знать любопытному герцогу было совершенно не обязательно. Почему Дик так решил - он и сам не смог бы объяснить, но промолчал и о странном сватовстве, и о нападении неизвестного благородного на их маленький отряд. Герцогу это почему-то не понравилось. А когда в камеру вошел бородатый мужичок в кожаном фартуке и полумаске, Дик понял, что больше не скажет ни слова. Просто из упрямства. Точнее, он сказал очень многое, но все им сказанное в промежутках между криками состояло из нецензурных слов и пожеланий отправиться герцогу и его палачу по весьма замысловатому маршруту, совершая при этом абсолютно аморальные действия друг с другом, с пыточным инструментом и с различными животными. Возможно, если бы он сдержался и не перешел на доблестных предков герцога Эрсена, сейчас ему бы не пришлось лежать на животе, боясь пошевелиться.

Открылась дверь, и в нее протиснулся знакомый палач. В руках он держал замызганную холщовую торбу и глиняную банку, завязанную тряпицей. Он присел над парнем и осторожно потрепал по плечу.

- Эй, вор, ты как?

- Великолепно, разве не видно? - пробормотал Дик.

- Да ладно тебе. Я аккуратно. Только кожу подпалил, зато ребра целы. Ты бы рассказал его сиятельству, чего он знать хочет, глядишь - и на своих двоих ушел бы. А сейчас не дергайся, - палач шлепнул на спину холодную и вонючую густую мазь, от которой по затхлому воздуху заструился запах тухлых яиц, и начал аккуратно размазывать по коже, приговаривая, - ты в другой раз только на меня рот разевай, его сиятельство не упоминай, а то языка лишишься враз. А ежели спину залечить можно, то язык ужо назад не вырастет. Дружок твой поумнее оказался, поговорил с господином по душам, тот ему и лошадку выделил, и продуктов велел в дорогу дать, да отпустил с миром, еще и дорожку на Ропшу указал.

- Слушай, а что ты такой добрый в палачи пошел? Шел бы в лекари, - спина прекратила печь, Борг был на свободе, и к Дику возвращалось хорошее настроение. Чай не первый раз на дыбе висеть пришлось, переживем!

- Так я и есть лекарь, а по совместительство вот палачом подрабатываю. Где, как не в пыточной можно узнать пределы человеческого тела да испытать новые зелья? Вот и на тебе новую мазюку испробую.

- Так ты исследователь? - Дик решил не зацикливаться на последней фразе. Авось обожженная кожа не облезет окончательно.

Палач смущенно кивнул и помог Дику сесть.

- Дай попить, а то в горле пересохло.

- Ну, дык, так орать, не мудрено.

Палач достал из торбы глиняную бутылку, заткнутую чистой тряпицей, отпил из нее сам, а затем напоил Дика. В бутылке оказалось слабое кислое вино, а из торбы на свет появилась краюха отрубного хлеба, луковица и кусок кровяной колбасы. Палач развязал пленнику руки, правую оставил свободной, а на левую надел железный браслет на цепи. Цепь тянулась от вбитого в стену кольца и позволяла пленнику передвигаться по камере. Ключ от браслета вместе с ключом от двери мужчина бросил в торбу, после чего вручил Дику хлеб и колбасу. Парень с жадностью впился зубами в краюху. Через минуту он с сожалением вздохнул и поинтересовался: