Анна Московкина - Колдун

– Мы можем за себя постоять. – Выдавила девушка.

– Ага, особенно хорошо бороться с холодом и волками. – Усмехнулся Ошек. – Пойдем, тогда и посмотрим.

На том и порешили. Наемники коротали время за игрой в кости, купцы сходили проверить товар и лошадей. А Весса и Емела улеглись спать, разморенные очажным теплом.

Ночью Ревуну аукнулось выпитое накануне пиво. Пришлось стряхивать с себя сон и брести впотьмах к двери. Снаружи все мело, бился ветер, скрипели кедры.

Она стояла, прислонившись к двери, и наемник чуть не пришиб ее, выходя.

– Что ты здесь делаешь?

Босая, в нижней рубахе и полотняных портах, немудрено застудиться. Так бывает, когда человек совсем не понимает что делает, или наоборот хорошо понимает – мучая себя намерено.

Неужто, есть, за что наказывать?

Ревун пошел на задки.

Вернулся – уже зашла в дом, положила в угли поленья. Огонь разгорелся тут же, будто и не гас. Всполохи осветили растрепанные черные волосы, остриженные чуть повыше плеч, бледное лицо с серым тоскливым взглядом. Глаза были больные, такие бывают у только переживших злое, нещадное горе.

– Не спится?

– Нет. – Голос как эхо. Кого ты похоронила? Брата, отца, возлюбленного? Но спрашивать Ревун не стал, просто сел напротив, пододвинул к огню котел с водой.

– Я уже седьмой год хожу по этому тракту. И шестой останавливаюсь в этом трактире, бывает, перевал не пускает и седмицу, хорошо, когда на помощь приходят колдуны. Тут раньше жил один неподалеку. Старик Фотий, суровый был старикан, никому спуску не давал, видывал я, что он сделал с одним купцом, вздумавшим оставить его без платы. А теперь, говорят, помер. Может и не врут, сказывали ему уж второй век шел, а то и третий.

Весса смотрела на него через огонь пристально, настороженно.

– А другого колдуна не прислали?

– Не знаю. Кажется, нет. Видно некогда нынче Владычице. Будешь? – он зачерпнул кружкой в котле, Весса протянула ему свою.

– Ревун, а ты воевал?

– Было дело. – Здесь не принято задавать подобных вопросов, но он все же ответил. – На стороне Луара. Мы тогда отбивали границу, пытались пробраться к хребту.

– С Велманией?

– С ней родимой. Я сам Велманин, да только по молодости в Луар занесло, так и остался. Сейчас и не знаю, какой язык мне роднее и чьи обычаи привычней.

– Расскажи про него… про Луар.

– Завтра. – Пообещал мужчина. Он поставил кружку к товаркам. Весса все сидела у горящего огня, облокотившись на резной столб.

Торопиться было некуда, к утру ветер успокоился и снег повалил мягкими пушистыми звездочками. Дверь удалось открыть с трудом, завалило и высокие ступеньки и пять венцов сруба. Взрослый мужик проваливался выше колена. Волчатник кое-как выбил дверь и взялся за лопату – чистить. Стоило снять добрый кусок снега, на него опускалось рыхлое одеяло нового. Когда корчмарь пробился к конюшне, у крыльца завалило по щиколотку.

Весса вышла на улицу босиком, зачерпнула голыми руками снега и умылась. На секунду с ее лица сползла вся горестность, и девушка улыбнулась. Она чувствовала, как кожу щиплет тающий снег, как щекотно ползут под ворот ледяные ручейки.

– Волчатник! Есть вторая лопата? – весело крикнула она.

– В сенях возьми.

Весса нырнула в дом, появившись на пороге уже в сапожках и верхней рубахе.

Когда проснулись остальные постояльцы, они разгребли весь двор.

– Ха! – Бажай потянулся, поймал ртом снежинку, еще десяток осел на усах, быстро тая от дыхания. – Волчатник дай мне с собой лопату! Вижу, эта девка горазда торить дорогу.

Раскрасневшаяся Весса оглянулась на купца. Радостное выражение сползло с лица.

– Мне не нравится, когда меня зовут девкой. – Сказала она.

Дни прошли лениво, зимнее солнышко недолго каталось по небу, быстро утонув в горных сугробах. Весса помогала жене Волчатника по хозяйству. Звали ее Белика, Белика была моложе мужа на десять зим, и старше Вессы на восемь.

– Твоя сестра? – спросила Белика про Емелу.

– Невестка. Брата убили маги. – Тихо ответила Весса.

– Соболезную.

– Не надо. Я не хочу об этом говорить.

И все же Весса женщине понравилась, к вечеру девушка выпросила баню, вызвавшись топить сама. Топить её не пустили.

Мужики в шутку зазывали мыться Емелу и Вессу с собой, Емела смеялась, Весса молчала.

Этим вечером Весса первая пошла спать, и не слышала тихого разговора у очага. Не слышала, что Емела рассказала, как погиб ее муж, как решила она отвезти к своей тетке в Луар мужнину сестру, оставшуюся сиротой.