Михаил Крюков - Еретическое путешествие к точке невозврата

— А что же Мюнцер? На что он надеется?

— Безумие сжигает его душу… Неподалёку от Мюльхаузена есть городок Франкенхаузен, там тоже восстали крестьяне. Узнав об этом, Мюнцер пришёл в страшное возбуждение. Он объявил, что именно там, на горе Битв, должно состояться решающее сражение сил Правды и сил Лжи. Вчера он собрал своих наиболее рьяных приспешников числом до трёхсот человек и увёл их во Франкенхаузен, на помощь восставшим. Туда же гонят все прибывающие крестьянские отряды.

— Дьявольщина! — стукнул кулаком по столу Вольфгер, — значит, Мюнцера нет в городе? Опять мы разминулись с ним! Когда же это кончится?

— Скоро, — усмехнулся Вендель. — Армия Швабского союза даст сражение Мюнцеру под Франкенхаузеном. Когда — точно не знаю. Трухзес ждёт только отряд курфюрста саксонского. Если вы хотите встретиться с Мюнцером, поспешите, потому что битва начнётся со дня на день, и её исход, я думаю, ясен…

— Что ж, — устало вздохнул Вольфгер, — значит, завтра на рассвете мы едем во Франкенхаузен. Карл, буди гнома, нам пора.

Пока оборотень пытался добудиться сладко похрапывающего Рупрехта, Вольфгер в последний раз взглянул на певца. Тот охрипшим голосом под восторженный рёв слушателей пел заключительные куплеты:

Певец резко ударил смычком по струнам, и одна из них с резким хлопком оборвалась. Вольфгер повернулся к Венделю, но его место пустовало. Посланец Фуггера исчез, даже не попрощавшись.

Вернувшись в свою комнату, Вольфгер с удивлением обнаружил, что в ней собрался весь его маленький отряд. Отец Иона дремал, устроившись в уголке с раскрытой Библией на коленях, а Ута, Алаэтэль и Рупрехт увлечённо играли в Глюкхауз. [115] Глюкхауз (нем. gluckshaus — «Домик счастья») — старинная немецкая настольная игра, род лото. Ещё в Вартбурге, чтобы как-то побороть зимнюю скуку, гном вырезал доску для этой детской игры, раскрасил и подарил Уте. Вещица оказалась настолько изящной и удобной, что девушка не пожелала с ней расстаться и взяла с собой в дорогу.

— Твой ход, Алаэтэль! — сказала Ута.

Эльфийка взяла стаканчик с костями, встряхнула и сделала бросок.

— «Свадьба», «Свадьба» выпала! — захлопала в ладоши Ута, — на свадьбу всегда делают подарки, клади монетку!

Алаэтэль улыбнулась и положила на клетку доски пфенниг.

— Теперь ты, Рупрехт! — продолжала распоряжаться игрой Ута.

— Совсем ты меня разорила, госпожа, — усмехнулся в усы гном. Он долго встряхивал стаканчик и выбросил кости, как-то особенно повернув его.

— Пусто… — разочарованно сказал он и тоже положил на доску монетку.

— Что, гноме, обыгрывают тебя? — громко спросил Вольфгер, чтобы привлечь внимание игроков.

— Мой господин, наконец-то ты вернулся! Какие новости ты принёс? — с улыбкой воскликнула Ута, но, увидев расстроенное лицо Вольфгера, посерьёзнела и замолкла. В комнате повисла неловкая тишина.

Вольфгеру стало стыдно, что он помешал простому домашнему отдыху людей, давно ставших ему близкими и дорогими, но делать было нечего. Он подсел к столу, осторожно отодвинул доску с разложенными на ней монетками и сказал:

— Новости неважные. Надо посоветоваться, что делать дальше. Алаэтэль, пожалуйста, разбуди отца Иону.

Монах тут же открыл глаза:

— А я вовсе и не сплю, сын мой, — сказал он, хотя Вольфгер видел, как за минуту до этого старик мирно посапывал, — что стряслось? Рассказывай.

— Да, в общем, пока ничего особенного, но беда в том, что Мюнцер опять улизнул от нас.

— Куда на этот раз? — спросил монах.

— Во Франкенхаузен.

— А это далеко?

— Нет, не очень, но дело не в расстоянии. Плохо то, что у Франкенхаузена расположен военный лагерь восставших крестьян, и туда же стягиваются отряды Швабского союза, ждут только подхода войска Иоганна Твёрдого. Со дня на день грянет битва.