Юлия Зонис - Дети богов

Вот так. Я от удивления отпустил ее руку, и она тут же снова впилась зубами в костяшки пальцев. Ну что за дурацкая привычка? Блох они, что ли, выкусывали…

– Что же там было такого страшного?

Паук, конечно, тварь неприятная – но вряд ли Ли Чин страдала арахнофобией, иначе откуда бы дружба с Оззи? Да и потом, таких ли еще паучар в себе таскают лучшие из сынов и дочерей человеческих…

Лиса отвернулась к окну, уставилась на разворачивающуюся за низким парапетом набережной тусклую ленту реки. И тихо сказала:

– У него нет души.

– Что?!

– Нет души, – повторила Ли Чин. – Он ребенок-мститель. Ему вырвали душу в ту же минуту, когда он родился. И превратили в оружие. Ты же видел его катану…

Сталь, разрезающая мифрил. Серебро, покрывающееся ржавчиной. Да, это я как раз видел…

– Если у Иамена нет души, – медленно проговорил я, – то что же есть?

Лисичка вновь крутанулась ко мне и, сузив глаза, выпалила:

– То, чего нет у тебя. Мозги. Разум. Логика.

Ах да. Что ж – я и не отрицаю, что на той веселой ярмарке, где раздавали задарма ум, честь и совесть, первого и последнего я явно недобрал. Да и со вторым как-то… Нет, нормально у меня со вторым, возразил себе я. Только с ним и нормально. Да, интересная получается картинка. Если Иамену достался ум, мне – честь, кому же отошла совесть? Я покосился на Ли Чин. Совестливая лиса… тот еще выбор. Нет, с чувством юмора у Господина Распределителя Благ явно что-то не в порядке.

Между тем лиса, оказывается, продолжала все это время говорить. Я оставил Господина Распределителя наедине с его собственной больной совестью и прислушался.

– Представь маленькую темную комнатушку, – говорила лиса, сплетая и расплетая пальцы. – И в ней нет пола. Вместо пола – дыра. Бездонная дыра, и туда все проваливается. Свет, радость, жизнь… все. А по краям дыры очень узкие мостки. Шириной в три бамбучины. В ладонь – не больше. И он все время должен ходить по этим мосткам. Очень медленно. Очень точно. Иначе провалится. И тогда…. тогда всем будет очень плохо. А он не может себе позволить… ни одного резкого жеста. Никогда. Даже если увидит, как в дыру падает ребенок, как туда швыряют невинных – он не может поспешить им на помощь. Мостки не выдержат…

– Хорошая отговорка, – пробормотал я.

Лисица не обратила внимания.

– И вот когда ему становится совсем плохо… Когда помост трещит, и он не понимает, почему, не может понять, что происходит… Потому что ему нечем понимать, ведь логика работает не всегда… тогда он превращается. Но он не оборотень.

– А разница? – пожал я плечами.

Душевные терзания некроманта – вот честно – трогали меня не слишком. Тем более если никакой душой там и не пахло…

Ли Чин вздохнула.

– Ну как тебе объяснить, если ты сам не оборотень? Мы – лисы-оборотни, или даже волки – обращаясь, мы остаемся собой. Или, вернее, так. На самом деле я лиса. Но могу выглядеть человеком. А остаюсь собой всегда. И в лисьем теле, и в человечьем у меня тот же разум. Инстинкты чуть сильнее – волки, к примеру, становятся более кровожадными. Мы… неважно. А он…. Иамен… он полностью перестает быть собой. И становится просто зверем. Он не может говорить – по крайней мере, ты его не поймешь. Не может думать, как человек. И очень плохо помнит, что делал, когда был койотом.

Хоть одно облегчение. Представить некроманта, в здравом уме и твердой памяти облизывающего мне рожу – это было бы пострашнее ядерной бомбежки.

Я задумчиво забарабанил по стеклу со своей стороны.

– Так воду он послал?

Лиса мотнула головой.

– Чего же ты мне ее притащила? В благодарность за то, что мы с Нили тебя чуть не изувечили?

Ли Чин прерывисто вздохнула.

– Нет. Он… пришел ко мне несколько дней назад. Не в тот дом, который ты видел – я там не живу. Только работаю. У меня есть маленький дом в горах. В Китае, рядом с… неважно. Он пришел койотом. Лежал, свернувшись, на заднем дворе. Даже кур не гонял, хотя он иногда любит…

Я поневоле хмыкнул. Ли Чин взглянула на меня – и я с удивлением обнаружил в ее глазах слезы.

– Ты не понимаешь… Это так унизительно. Для него быть зверем – это ужасно. И так долго… я боялась, что он не вернется на этот раз. Тогда я позвала Оззи, и он мне рассказал… не все, наверное. Но достаточно, чтобы я поняла: ты Иамену помог там, в Мертвой Земле. А он тебя бросил умирать.

Я пожал плечами.

– Чего плечами пожимаешь? Неправда, что ли?

– Не знаю.

– Как – не знаешь?

– А вот так! – заорал я, непонятно с чего взъярившись. – Не знаю. То ли бросил. То ли нет. И не хочу знать, хватит с меня. Шла бы ты, милая, со своим Иаменом и с подарками своими… Не надо мне от вас ничего.