Тимур Вычужанин - Бастард

— Как вы смеете прерывать заседание суда? — всё-таки нашёл в себе силы пискнуть судья.

— Как смею? Как я смею?! — такое чувство, что Лорайн начнёт испепелять молниями из глаз всех вокруг. — Как вы смеете судить человека, обвиняя его в том, чего он не совершал?! Этот человек говорит, что они с женой долго были около склепа Архимага, но это не так! Вот его жена! И она говорит, что они ушли сразу же! И что муж её никуда не уходил сам, его утащили гильдийцы!

— Вы могли убедить эту несчастную в чём угодно своей магией!

— Не хотите слушать меня? Хорошо! Но вам придётся выслушать его! — старик махнул рукой в сторону эльфа, который до этого стоял за его спиной, но после слов Лорайна вышел вперёд и прокашлялся. Он был как всегда спокоен. Словно мраморное изваяние, сошедшее со своего пьедестала и пришедшее сюда, чтобы, как и много лет назад, защитить справедливость.

— Нартаниэль, лорд одного из двенадцати эльфийских Залов, — коротко представил сам себя эльф, заставив всех замолчать, его голос, несомненно, благодаря магии, громко взлетел под самый купол Главного Суда Ланда, — и я прибыл сюда из далёких Восточных Лесов, чтобы почтить память Архимага, но я не думал, что застану здесь вместо траура по ушедшему в Дебри Эдалы, такие интриги. Я всегда замечал за людьми странную страсть к самоуничтожению, но не настолько явную. Неужели вы забыли, сколько сделали Архимаг и ваш король, чтобы снова поднять королевство Ланд на ноги, неужели вы не понимаете, что после их смерти снова начнётся чёрная полоса в истории? Неужели вы хотите этого? Неужели недостаточно ваши деды и отцы настрадались? Тогда одумайтесь, сохраните жизнь принцу, и пусть он взойдёт на престол и продолжит дело отца, — теперь Нартаниэль говорил без помощи магии, спокойно, размеренно, как делал это всегда, но в повисшей тишине каждое его слова звучало, словно раскат грома.

Эльф обернулся, желая увидеть реакцию людей, но их взгляды уже давно были прикованы к высокому человеку в одеждах Гильдии Сейрам. Он был хорошо сложён, но это не тот тип громил, которых мы привыкли представлять после таких слов. Стройный, с гордой осанкой, в его движениях была грациозность, в которой я уже почти без труда признал движения человека, привыкшего убивать быстро, точными ударами, прямо в сердце, по самому дорогому. Он не был лишён физической красоты, многие молодые люди могли ему позавидовать, это была та самая, величественная, эльфийская, каменная красота, которую в веках запечатлели в своих произведениях великие скульпторы. Ни одной живой нотки не было в его лице. Такое я уже видел, на портрете Адриана, но если на нём во взгляде юноши читалась боль, то в жёлтых глазах этого человека были только жестокость и холод.

Было что-то пленительное во всём его, словно застывшем во времени, облике. Хотелось подойти и поздороваться с этим человеком. Просто так, без всякой причины. Но это влечение было подобно тому, как хищный цветок, увиденный мной однажды в лавке редких товаров, привлекает к себе насекомых, но желание сблизиться с ним тут же пропадает, если посмотришь в его глаза. Ты окунаешься в них, но ощущение вовсе не такое, когда тонешь в глазах своей любимой. Совсем наоборот. Словно пару секунд назад ты ступал по замёрзшему озеру, но вот ещё тонкий неокрепший лёд проламывается под твоими ногами, и ты падаешь в холодную, замораживающую бездну жёлтых глаз. Вряд ли тебе когда-то удастся вынырнуть из этого омута.

Именно такой человек приковал к себе взгляды всех без исключения. «Вот и явился, наконец-то я увидел тебя, не старше ты меня, мы с тобой одного возраста, а не так, как думал Клохариус», — промелькнуло у меня в голове.

— Никто не забыт, ничто не забыто, господин эльф, — и голос у него подходящий, любой бард бы продал свою душу кому угодно за такой, однако сталь беспощадно резала его, — но разве мы можем позволить, что бы незаконнорожденный сын, убивший своего отца, брата, его жену и королеву взошёл на престол?

Я устремил взгляд на Адриана. Он сжал кулаки в бессильном гневе. Значит бастард, да? Теперь я понимаю, что вряд ли принцу удастся избежать приговора. Теперь даже самый недалёкий может представить себе предполагаемую картину и мотивы. Незаконнорожденный, да ещё и младший сын понимает, что ему вряд ли в этой жизни светит престол и решает забрать его силой. Теперь ему никто не сможет помешать, ведь Клохариус мёртв, а новый Архимаг ещё не избран. Лучшего времени и придумать нельзя. Умело подтасованные профессиональным шулером карты, каждая из которых брошена в самый подходящий момент — вот действительно страшное оружие тех, кто знает, как нужно играть в тенях. По залу после слов прокатилась целая волна шёпота, которая постепенно перерастала в крик, подобно лавине, но Глава (в том, что это он, я уже не сомневался) остановил это зарождавшееся безумие одним взмахом руки.