Нил Гейман - Дым и зеркала (сборник)

Звучит как будто верно, подумал доктор Бенхэм. Он надеялся, что к месту употребил эту тарабарщину. Доктор никогда особо не заморачивался лекциями по психологии и учебниками, чем, возможно, и объяснялось, во всяком случае так считала его жена, то, что он отрабатывал положенный после окончания срок в лондонской венерологической клинике.

Пауэрс как будто успокоился.

— Я просто немного волновался, доктор, вот и все. — Он пожевал нижнюю губу. — Э, скажите, а от чего бывает НСУ?

Бенхэм успокаивающе улыбнулся.

— Эту болезнь может вызывать множество разных причин. НСУ — еще один повод признать, что нам известно отнюдь не все. Это не гонорея. Не хламидиоз. Неспецифический, сами понимаете. Но это инфекция, и она поддается лечению антибиотиками. Кстати о лечении… — Он выдвинул ящик стола и извлек из него очередную порцию лекарства. — Запишитесь на прием на следующей неделе. Никакого секса. Никакого алкоголя.

Никакого секса? — подумал Саймон. — Дался мне этот секс!

Но когда проходил по коридору мимо хорошенькой сестры-австралийки, он вновь почувствовал, как член шевельнулся и стал наливаться теплом.

У Бенхэма Саймон появился через неделю. Результаты анализа были ненамного лучше.

Бенхэм пожал плечами.

— Нет ничего необычного в том, что болезнь лечится так долго. Вы говорите, не чувствуете дискомфорта?

— Да, совершенно никакого. И выделений больше не было.

Бенхэм устал, и в левой глазнице у него пульсировала тупая боль. Он мельком глянул на результаты анализов.

— Боюсь, вы еще не вылечились.

Саймон Пауэрс заерзал на стуле. У него были большие водянистые голубые глаза и бледное несчастное лицо.

— А как насчет другого, доктор?

Доктор потряс головой:

— Что вы имеете в виду?

— Я же сказал вам . На прошлой неделе. Я вам все сказал ! Ощущение, что, э, мой член больше не мой.

Ну конечно, подумал Бенхэм, это же тот самый пациент . Он никак не мог привыкнуть запоминать все эти имена, и лица, и члены, и их неловкость, и бахвальство, и вызванный беспокойством запах пота, и их нелепые грустные болезни.

— Ммм. Так что же?

— Ощущение распространяется, доктор. Всю нижнюю часть тела я ощущаю как принадлежащую кому-то другому. Мои ноги и все остальное. Да, я их чувствую и могу идти куда захочу, но иногда мне кажется, что если бы им захотелось пойти куда-то еще, если бы им захотелось прогуляться по миру, они бы это сделали и взяли бы с собой меня. И я был бы не в силах им помешать.

Бенхэм покачал головой. В сущности, он и не слушал.

— Я назначу другой антибиотик. Раз прежние еще не побороли болезнь, этот с ней справится. И возможно, он избавит вас от ощущения, которое, я не исключаю, является побочным действием других антибиотиков.

Молодой человек молча смотрел на доктора.

Тот решил, что должен сказать что-то еще:

— Возможно, вам следует больше гулять, — сказал он.

Молодой человек поднялся.

— Жду вас на следующей неделе в это же время. Никакого секса, никакой выпивки и не пейте молоко после таблеток, — затянул свою песню доктор.

Молодой человек ушел. Бенхэм внимательно посмотрел ему вслед, но не заметил ничего странного в его походке.

В субботу вечером доктор Джереми Бенхэм с женой Селией ужинал у одного коллеги. Рядом с Бенхэмом оказался приезжий психиатр.

За закуской они разговорились.

— Проблема в том, что когда говоришь людям, что ты психиатр, — говорил психиатр, который оказался американцем, огромным, с бычьей головой, похожим на торговый флот, — весь остаток вечера приходится наблюдать, как они пытаются вести себя нормально, — и он тихо и противно засмеялся.

Бенхэм тоже засмеялся, и поскольку сидел рядом с психиатром, постарался остаток вечера вести себя нормально.

За ужином он выпил слишком много вина.

После кофе, когда уже не мог придумать, о чем говорить, он поведал психиатру (фамилия которого была Маршалл, хоть он и велел Бенхэму называть его Майком) о мании Саймона Пауэрса.

Майк засмеялся.

— Звучит забавно. Может, немножко странно. Но беспокоиться не о чем. Возможно, это галлюцинации, связанные с приемом антибиотиков. Хотя немного смахивает на синдром Капграса. Слыхали о таком?

Бенхэм кивнул, подумал и сказал:

— Нет.

Он налил себе еще вина, не обращая внимания на скривившую губы жену и ее едва заметное покачивание головой.

— Ну, синдром Капграса, — поведал Майк, — это сугубо материальная мания. Ей был посвящен целый раздел в «Журнале американской психиатрии» лет пять назад. Как правило, при таком синдроме человек верит, будто самых важных людей в его или ее жизни — членов семьи, коллег, родителей, возлюбленных, кого угодно — заменили — вы только послушайте! — двойники. Это относится не ко всем знакомым, только к избранным. И часто даже к одному-единственному человеку. Никаких сопутствующих идей. Только эта. Люди с острым эмоциональным расстройством и тенденцией к параноидальной шизофрении. — Психиатр почесал нос ногтем большого пальца. — Был у меня такой случай два-три года назад.