Филип Пулман - Янтарный телескоп

– Спасибо, ваше величество, – сказал Уилл.

– Нет времени. Идите. Идите! – И он подтолкнул их вперед бронированной головой.

Следом за Ли Скорсби Уилл нырнул в подлесок, разя ножом направо и налево. Там царил обманчивый полумрак, игра густых ломаных теней сбивала с толку.

– Не отставай, – бросил он Лире и невольно вскрикнул, когда колючая ветка ежевики хлестнула его по щеке.

Схватка в роще не прекращалась; их окружали шум и движение. Тени метались туда и сюда, точно белье на свирепом ветру. Наверное, это были духи: дети ощущали легкие прохладные дуновения, к которым успели привыкнуть, а потом услыхали и голоса:

– Сюда!

– Теперь сюда!

– Шагайте смелей – мы их не подпустим!

– Уже недалеко!

А потом Лира услышала еще один голос, самый родной и любимый:

– Ах, скорее! Скорее же, Лира!

– Пан, милый… я здесь…

Она стремглав бросилась во тьму, дрожа и рыдая. Уилл продолжал ломать ветки с плющом и рубить кусты и крапиву, а духи вокруг зашелестели громче, то ободряя их, то предостерегая.

Но Призраки тоже нашли свою цель и сочились сквозь колючие заросли, встречая не больше сопротивления, чем дым. Десяток-другой этих бледных тварей устремились к центру рощицы, где дух Джона Парри собирал товарищей для отражения атаки.

Уилл и Лира совсем ослабели и дрожали от страха, усталости, боли и тошноты, но сдаться сейчас было бы немыслимо. Лира рвала колючие ветки голыми руками, Уилл рубил и колол налево и направо, а битва призрачных существ вокруг них становилась все более ожесточенной.

– Вон они! – крикнул Ли. – Видите? У той большой скалы…

Дикая кошка… нет, две дикие кошки – шипели, скалили зубы инаносили удары когтистыми лапами. Обе были деймонами, и Уилл почувствовал, что, будь у него время, он с легкостью угадал бы, которая из них Пантелеймон; но времени не было, потому что от ближайшего пятна тени отделился и заскользил к ним один из этих жутких Призраков.

Уилл перепрыгнул через последнее препятствие, ствол упавшего дерева, и погрузил нож в бесплотное мерцание в воздухе. Его рука тут же онемела, но он стиснул зубы икрепче сжал рукоять ножа – и бледный силуэт, отпрянув, снова исчез во тьме.

Они были почти у цели; а деймоны обезумели от ужаса, поскольку из-за деревьев появлялись все новые и новые Призраки, и только доблестные духи пока еще сдерживали их натиск.

– Можешь сделать окно? – спросил дух Джона Парри.

Уилл поднял нож, но ему пришлось остановиться: страшный приступ тошноты сотряс все его тело с головы до пят. В желудке у него было пусто, и тем мучительнее оказался спазм. Лира рядом с ним тоже боролась с дурнотой. Дух Ли быстро сообразил, в чем дело, прыгнул к деймонам и схватился с бледным существом, вынырнувшим из-за скалы у них за спиной.

– Уилл… скорее… – выдавила Лира, судорожно глотая воздух.

Нож двинулся вперед – в сторону – вниз – и назад. Дух Ли Скорсби выглянул в окно и увидел широкую мирную прерию под сверкающей луной – это было так похоже на его родину, что ему стало удивительно хорошо и спокойно.

Уилл метнулся через прогалину и схватил ближайшего деймона; Лира – второго.

И даже в этой невероятной спешке, даже в этот миг величайшей опасности оба почувствовали легкий прилив радостного волнения – ибо Лира держала в руках деймона Уилла, безымянную кошку, а Уилл – Пантелеймона.

Они с трудом оторвали взгляд друг от друга.

– Прощайте, мистер Скорсби! – воскликнула Лира, оглянувшись на аэронавта. – Как жаль, что… ах, спасибо, спасибо… прощайте!

– Прощай, моя милая… Счастливо тебе, Уилл! Лира пробралась в окошко, но Уилл замер, глядя на отца, чьи глаза сверкали в полумраке. Прежде чем расстаться с его духом, он должен был кое-что сказать. И он сказал:

– Ты говорил, что я воин. Что я таков от природы и спорить с этим не следует. Но ты ошибался, отец. Я дрался, потому что это было необходимо. Я не волен выбирать свою природу, зато могу выбрать себе занятие по душе. И я сделаю этот выбор, потому что теперь я свободен.

Отец ответил ему улыбкой, полной гордости и нежности.

– Отлично сказано, мой мальчик, – промолвил он. – Отлично сказано.

Больше Уилл не мог на него смотреть. Он по вернулся и пролез в окно следом за Лирой.

И теперь, когда их цель была достигнута, когда дети нашли своих деймонов и спаслись, – только теперь мертвые воины наконец позволили себе расслабиться и распасться на отдельные атомы.

Все дальше от маленькой рощицы и озадаченных Призраков, прочь из долины, мимо могучей фигуры своего старого товарища, закованного в броню медведя, – последний клочок сознания, бывшего аэронавтом Ли Скорсби, медленно взмывал вверх, как в прежние времена его гигантский воздушный шар. Ему не досаждали ни вспышки ракет, ни взрывы снарядов; глухой к воплям боли и гнева, к свисту пуль и предостерегающим крикам, ощущая лишь свое движение вверх, остаток Ли Скорсби проник сквозь густые тучи и выплыл под сияющие звезды, где давно уже ждали этой встречи атомы его возлюбленного деймона Эстер.