Роберт Сильверберг - Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа

Много лет спустя я столкнулась с рассказами о Кугеле Хитроумном, лжеце и воре в обреченном мире лжецов и воров, незадачливом, как Хитрый Койот, [10]человеке, на порядок более аморальном, чем Гарри Флэшмен. [11]Он, вероятно, являлся самым непривлекательным героем, которого только можно найти, бродя по вселенной, схожей с картинами Иеронима Босха, и все же истории о Кугеле показались мне ужасно забавными.

Если бы я создавала рассказ для этого сборника, будучи гораздо моложе, то написала бы о Т'сейс, девушке, постоянно гневающейся на несовершенство своего мира. Но сейчас я дама средних лет, я знаю цену хорошей оплошности, и потому мой рассказ — о Кугеле.

Поскольку Боск Септентрион был старшим сыном — старше своего брата на целых полчаса, — именно ему досталась привилегия сидеть за обедом рядом с отцом. Он предпочитал ею не пользоваться, ибо давным-давно утратил интерес к бесконечному потоку отцовских советов, но этим вечером у них был гость, и правила приличия требовали разделить трапезу с путешественником, направлявшимся домой, в Асколез. Боск знал, что его отца волнует лишь возможность наладить новые торговые связи с югом; его же собственной заботой стало молодое деревце, которое выросло на их обеденном столе по приказу Туржана Миирского.

— Очаровательный подарок, — сказал отец Боска, передавая Туржану очередную порцию сочного рагу из трех разновидностей грибов.

— Всего лишь безделица, — ответил Туржан. — Подкармливайте его объедками, и через год у вас будут плоды.

Боск не мог оторвать взгляда от деревца с его грациозным стволом и склоненными ветвями, так похожего на танцовщицу в облаке пушистых волос, застывшую в ожидании, пока зазвучит музыка. Он никогда не желал стать торговцем, хотя на протяжении десяти поколений именно такая судьба ждала каждого сына Септентрионов. И вот теперь, прожив пятнадцать зим, он наконец-то понял, чего хочет. Он посмотрел на отца, который увлеченно беседовал с Туржаном о торговых делах. Он посмотрел на младшего брата Флувио, который сидел за другим концом стола и нанизывал тушеные грибы на вилку с таким видом, словно это зверьки, которые могут сбежать. Боск знал, что Флувио любит сидеть рядом с отцом; Флувио был истинным наследником рода Септентрионов.

Боск протянул руку и коснулся дерева. Бледная кора оказалась такой же гладкой на ощупь, как отполированная за долгие годы поверхность, из которой выросло дерево. Под столом отцовский ботинок на толстой подошве пнул Боска в лодыжку, и юноша, отпрянув, схватил свой хрустальный бокал, чтобы отпить ароматной грибной настойки, которая являла собой завершение трапезы, а также тему продолжавшейся беседы.

— Видимо, к ней нужно привыкнуть, — произнес Туржан.

— Как и ко многим другим вещам, — согласился отец Боска. Он высоко поднял свой бокал, демонстрируя теплый бронзовый цвет настойки. — Мы также обнаружили, что она хорошо помогает от головных болей, наступающих вследствие чрезмерных возлияний. — Он улыбнулся Туржану. — Я дам вам с собой целую флягу.

Туржан поставил бокал на стол и откинулся на спинку стула.

— Вы и так уже нагрузили меня подарками, мастер Септентрион.

Отец Боска отмахнулся от этого замечания.

— Сушеные грибы почти ничего не весят. Я лишь хочу, чтобы у вас осталось напоминание о нашей дружбе. — Он кивком указал на Боска, не сводя при этом глаз с Туржана. — Вы произвели на моих мальчиков впечатление, которое не скоро рассеется.

Боск заметил, что на Флувио отец даже не взглянул.

После недолгой паузы отец продолжил:

— Мой старший мог бы показать вам окрестности нашего имения. Здесь есть красивые места, заслуживающие внимания. В первую очередь — ущелье, разумеется.

— Разумеется, — сказал Туржан. — И, возможно, сами шахты?

Отец Боска с нескрываемым сожалением покачал головой.

— Боюсь, такая поездка может оказаться слишком длинной для второй половины дня, да и шахтовики не очень-то привечают чужаков. Они и нас-то с трудом переносят.

— Какая жалость, — пробормотал Туржан. — Ну что ж, юный Боск, пусть будет ущелье? — Он повернулся к юноше. — Думаю, мне не помешает немного размяться после столь обильной трапезы.

Он отодвинул стул, поднялся и отвесил короткий поклон хозяину.