Юлия Григорьева - Семиречье [трилогия - СИ]

— Ой, скажешь тоже, — она кокетливо захихикала и хлопнула белой ручкой по чародейскому плечу, от чего тот чуть снова не сел на землю.

Гремила двинулась к дому тяжелым маршевым шагом, умудряясь при этом плавно покачивать бедрами. Ступени крыльца жалобно заскрипели под ее шагами, и женщина-богатырь вошла в дверь, пригнувшись, чтобы не удариться о притолоку. Дарей следовал за ней на некотором расстоянии, опасаясь снова попасть под могучую длань. Гремила огляделась, заметила бледного разбойника, не желающего приходить в себя и заревела:

— Кто посмел моего сладенького обидеть?

Она обвела тяжелым взглядом горницу, заметила невольно отступившего в тень Радмира и угрожающе надвинулась на него. Воин судорожно вздохнул и сделал шаг в сторону, мысленно извиняясь перед разбойником за недоверие. Гремила проследила за движением мужчины и вдруг зарделась, потупила большие синие очи и часто заморгала ресничками.

— Здрав будь, добрый молодец, — проворковала она громовым раскатом голоса, и Лихой приоткрыл один глаз, наблюдая, как его подруга усилено кокетничает со странником.

— И тебе не хворать, красна… девица, — ответил Радмир, бросая взгляд на выдавшего себя атамана. — А вот и соколик твой очухался.

Лихой тут же поспешил снова лишиться сознания, но Дарей уже поднимал его, спеша на помощь воину, который мог стать новой жертвой гремилиных страстей, все еще не сводящей с него взгляда.

— Гремила, душа моя, — простонал разбойник, недобро глядя на чародея.

— Лишенько мой, — умилилась баба и заграбастала его в медвежьи объятья.

Атаман захрипел, пытаясь освободиться. Гремила откинула его назад, впиваясь в атаманские губы жарким поцелуем, но… продолжая лукаво смотреть на Радмира. Тот поспешил спрятаться за чародея, приговаривая:

— Аки голуби, ну чисто голуби нежные. И любит же тебя, Лихой, прям как моя Белава.

Гремила при упоминании некой Белавы потемнела ликом, но коситься на воина-странника не перестала. Лихой незаметно продемонстрировал кулак чародею и воину и покорился судьбе, погладив бабу по могучей спине. Наконец, его вернули в вертикальное положение, и разбойник поспешил отойти в сторону. Впрочем, могучая длань возлюбленной тут же вернула его под свое размашистое крыло.

— Гремила, душа моя, — начал Лихой. — Ты мне кое-что обещал недавно. Готова ли ты показать нам подземный ход сейчас?

— Сейчас? — она надула губки. — Покажу, так и быть, ежели после пойдешь со мной.

— У нас дела, голубка моя нежная, — попробовал сразу отговориться атаман.

— Стало быть с вами буду, пока дела не закончите. — она легко не сдавалась.

— Это не бабское дело…

— Буду с вами, я сказала, — Гремила ударила могучим кулаком по столу, и тот зашатался с жалобным скрипом. Возражений ни у кого не нашлось.

Вскоре трое мужчин уже шли за огромной женщиной, топот которой, казалось, способен разбудить весь Полянск. Остальных решено было не будить. Они прошли узкими улицами, миновали торговые ряды, обогнули царскую площадь, стараясь сильно не шуметь. Здесь даже Гремила вдруг пошла легко и почти неслышно. Наконец показалась главная Храмина. Она отличалась от остальных высотой строения и резными изображениями мифических существ, расставленных по дороге ко входу. Внутреннее убранство так же сильно отличалось от культовых сооружений. Обычно внутри Храмины располагалось только капище и идол, в главной же Храмине Полянии стены были расписаны, имелись скамейки, очерчивающие круглые очертания сооружения. И идол, изображавший четырехликую статую Великих Духов, был отлит из золота, а в глазах Духов стояли драгоценные камни. Но путники миновали и Храмину, устремляясь к хозяйственной пристройке, маленькому сараю.

Гремила легко сняла висячий замок, разомкнув дужку, и открыла дверь, сразу же опустившись на корточки. Она некоторое время водила над полом рукой, потом потянула за веревочное кольцо и тяжелая крышка поднялась, открывая проход под землю. Женщина махнула рукой спутникам и первая нырнула в черную дыру. Мужчины последовали за ней. Когда они спустились, Гремила ждала их с зажженным факелом. Радмир осмотрелся и увидел несколько факелов, приготовленных для подобного случая. Гремила осмотрела троих мужчин, кокетливо похлопала ресничками и повела за собой.

Дарей подошел к ней поближе, желая поговорить. Женщина заметила чародея и кивнула, давая понять, что говорить можно.

— Скажи, Гремилушка, — начал Дарей, тщательно подбирая слова. — Что ты знаешь о явлении бога на земле?