Наталья Якобсон - Империя дракона

-- Значит, княжна решила не брать тебя с собой? - по-дружески поинтересовался я. - В ее штабе прислуги не нашлось места для пажа.

-- Она и не собиралась брать меня с собой, - гневно признал он суровую действительность. - Соврала, как всегда! Чем прелестнее леди, тем более лживый у нее язычок.

-- И этот дало тебе право украсть у нее одну интересную вещь? Один довод способен успокоить твою совесть?

-- О чем вы? - Камиль попытался изобразить возмущение, но было видно, как он насторожился. Ведро выскользнуло у него из рук, вода расплескалась.

-- Никогда не верьте женщинам, монсеньер дракон, - в самый отчаянный момент Камиль нашел время для юмора. - Благодаря самой прекрасной из них мы сегодня будем ночевать под открытым небом.

-- Мы? Почему ты решил, что я останусь с вами?

-- У вас просто нет выбора, - невозмутимо ответил он и криво усмехнулся.

Я скрестил руки на груди и сверху вниз посмотрел на него.

-- Верни мне ту вещь, которую украл у княжны, - потребовал я.

-- Вы о маленьком, симпатичном колечке? - невинно поинтересовался он. - Никак не могу, я уже отдал его князю. Эта последняя памятная вещь о вашей непродолжительной дружбе с красавицей Одиль и поэтому я решил, что она будет дорога ему.

На всякий случай Камиль отступил и оценивал свои шансы проскользнуть мимо меня к выходу. Его глаза сверкали, как у взбесившегося коня и уши тоже немного вытянулись. Сам не зная зачем, я потянулся к золоченой сбруе, висевшей на стене. Минуту назад, я заметил, как она сверкает на закопченной стене и теперь ощутил в руке холодок плотно скрепленных звеньев.

-- Зачем ты это сделал? - спокойно спросил я.

-- Чтобы вы никогда не смогли от нас уйти, - резко ответил он. Его лицо пылало гневом, близость воды возбуждала никса. Сейчас в любой миг он мог обернуться конем и умчаться в ночь. Было очень любопытно проследить за его излюбленным фокусом.

-- Теперь вы остаетесь с нами, монсеньер Эдвин, во веки веков. Не будет больше ни лесных избушек, ни глупого эльфа, который невесть почему бегает за вами, как собака. Наша тесная маленькая компания вновь будет восстановлена, как в те дни, когда вы изучали свои науки. Тогда я гордился вами, потому что видел ангела близкого к падению и срочно готовил эскиз картины. Представьте, каким было разочарованием для меня и для князя, что вы снова хотите встать на стезю рыцарского благородства. Детские игры кончены, мой златокудрый принц, теперь вы снова принадлежите нам.

Не удержавшись под конец гневной тирады, я ударил Камиля по щеке, чтобы он пришел в себе и не разыгрывал одержимого. Он отшатнулся, поднес руку к лицу, потер красный след. На его гладкой белой щеке остался отпечаток ладони, но он, как будто, этого не заметил и продолжал все с той же насмешкой в упор смотреть на меня.

-- Ярость пройдет и тогда вы поймете, какую услугу я вам оказал, - произнес он.

-- Неужели, - я медленно начал приближаться к нему так, чтобы он не заподозрил неладное.

-- Вы предали нашу дружбу, когда попытались освободиться и умчаться за тридевять земель. Я тогда приложил все усилия, чтобы выследить вас. А, если бы вас застали на месте преступления в том злосчастном городе? - Камиль был так разгневан, что не заметил ни подбирающегося к его ступням огня, ни камешков, осыпавшихся со стены, не заметил даже того, что я прячу за спиной золоченую уздечку.

-- Как только ваш гнев остынет, я вернусь, и тогда мы сможем поговорить, - произнес Камиль. Казалось, вот-вот его голос сорвется на смех или даже как это ни странно на ржание. Уши сильно вытянулись, белки глаз приобрели алый окрас. Мне стоило больших усилий выждать, когда вместо упрямого водного духа увижу перед собой породистого коня без седла и уздечки. Ладони вспотели, но я крепко держал сбрую, пряча ее за спиной, пока превращение не было завершено. Я никогда еще не следил за перевоплощением никса. Конь белой маски, без седока, рьяно бьющий о землю копытами, мог испугать любого, но только не меня. Ведь я знал, что на самом деле этот конь мой взбалмошный, изобретательный собеседник Камиль. Он рванул к выходу, пытаясь сбить меня с ног и таким образом освободить себе дорогу, но я крепко вцепился ему в гриву. Бешено сопротивляющийся скакун рвался прочь из рук. Сбруя выскользнула из пальцев, но я изловчился и поднял ее. Золотистый блеск ее звеньев вспыхнул еще ярче, чем зарево пожара. Конь рванулся со всей силой, но окончательно освободиться не смог. Я с трудом накинул на него сбрую и отшатнулся в сторону. Как бы он не бился, а умчаться в ночь не сможет, ведь теперь он навсегда останется конем. Таков закон. Я еще раз повторил правило, прижавшись к полуразрушенной стене, если накинуть уздечку на никса в момент превращения, то он уже не сможет принять свой прежний облик. Разве только кто-то снимет с него эту сбрую. Тучи сгущались в ночном небе, оранжевые языки пламени рвались ввысь. Теперь мне самому придется тушить пожар.