Токацин - Чёрная река

— Говорят, Волна сейчас колотится о скалы Энергина, — продолжал скайот. — И Речники держат её, чтобы не вырвалась наверх. Там Гиайны, и Скарсы, и Алгана, и самая жуткая жуть со дна Бездны. Мы слышали, как вздрагивала земля, и ветки тряслись… может, Речники придумали, как закрыть Энергин? Обрушили его своды…

— А мне говорили, что дело в сарматах, — вмешался другой скайот. — Их железные корабли летали вдоль Реки. У них много оружия, такого, что напугает даже Волну…

Хлеб, размоченный во взваре, был слегка сладковат и отдавал смолой. Кесса жадно грызла кусок солонины. Нингорс настороженно обнюхал еду, но съел всё предложенное и дремал, вполглаза следя за скайотами, ощупывающими упряжь. Один из них решился тронуть хеска за плечо и вполголоса о чём-то его спросил. Нингорс недовольно шевельнул усами, но ответил, и ещё двое скайотов подвинулись к нему.

— Значит, Чёрные Речники все погибли? Но ты выучишься, и найдёшь учеников, и всё начнётся сначала? — тихо спросил Кессу скайот с коротким хвостом на шапке. — Было бы славно. Расскажи ещё про эльфов! Я видел издалека одного тиакца, но говорят, что авларцы совсем другие. Правда, что они говорят со всеми зверями?

— Даже с такими, что Речника напугают, — кивнула Кесса, бережно погладив пальцем пушистое перо на оправе Зеркала Призраков. — С зубастыми птицами, и с ящерами, носящими на голове витые раковины, и с рыбами, живущими в небе. И с… ну, со всеми. А во дворе их замка растёт дерево с серебряными листьями…

…К утру угли рассыпались золой, и осенний промозглый холод просочился в шалаш и заполз под одеяла. Нингорс на четырёх лапах выполз наружу, встряхнулся и завыл, глядя на зелёную кромку неба. Изумрудная сияющая полоса вдоль тёмного горизонта хорошо была видна сквозь строй поднебесных стволов.

— Летите всё время на восток, — сказал скайот в короткохвостой шапке, подойдя к краю платформы. И лес, и небо над ним были пусты, чёрный вал Волны в бессильной ярости бился о стены глубоких пещер, и наверх не просачивалось ни капли.

— Сунжа проводит вас до берега Наои, над ней летите, не сворачивая, а там по левую руку будут деревья, а за ними — Стеклянный Город. Дальше никто из нас не летал, но там много людей Реки, и кто-нибудь вам покажет дорогу.

Красные и жёлтые ленты свисали с браслетов Нингорса, трепетали на ветру. Сторожевые посты скайотов изредка мелькали в ветвях, но ни одна стрела не полетела в сторону путников, когда они проносились мимо. Холодный мокрый ветер дул Кессе в лицо. Она уже слышала плеск тёмных волн и жестяной треск обмёрзших листьев на ветвях Дуба. И когда стена Сосен расступилась, открыв поросший тростниками берег, а за ним открылся простор с белеющей над тёмными водами тонкой полосой обрыва, — Кесса с радостным воплем вцепилась в загривок хеска.

— Хаэ-э-эй! Река-Праматерь, ты видишь нас?! Нингорс, смотри, мы прилетели! Это Великая Река! Смотри, ты отражаешься в ней!

Тень широких крыльев скользила по волнам, перечёркивая плывущие на юг багряные листья и хвоинки. Болотистый Левый Берег был пустынен, поломанные тростники валились друг на друга, высыпая в воду так и не созревшие семена. В тени Высоких Трав Кесса увидела чью-то лодку, но Нингорс быстро пролетел мимо. Ветер, гудящий в широком ущелье между обрывом и Лесом, стремительно нёс его над водой, и шерсть хеска от его порывов поднималась дыбом.

— Хаэ-эй! — снова закричала Кесса. Полоса обрыва на Правом Берегу была слишком узка, чтобы разглядеть в ней пещеры, а под ней — лодки, но Речница надеялась, что её услышат.

— Тихо! — рявкнул Нингорс, разворачиваясь в небе. Его грива вздыбилась не от ветра — что-то встревожило его, и он тихо рычал, с каждым взмахом крыльев ускоряя полёт. Кесса слышала, как он шумно втягивает воздух. Он ударил крыльями ещё раз — и взмыл над водой, и Речница из-за его плеча увидела дымящийся корабль, окружённый пятью большими плотами.

Это была большая хиндикса со сдувшимся шаром; два малых шара ещё дрожали над ней, но большой упал, проткнутый горящими стрелами, и дымился теперь на палубе. Воины замерли на палубе, повернувшись к плотовщикам, а те целились в них. Каждый плот был ненамного меньше корабля, на каждом умещалась тростниковая хижина. Лучники держали корабль на прицеле, а множество плотовщиков с копьями и ножами толпилось за их спинами, ожидая своей очереди. Кто-то раскручивал в руке крючья, готовясь закинуть их на палубу.

— Куванцы! — прошептала Кесса и невольно потянулась за ножом. — Ах вы, падаль…