Ксения Баштовая - Карты, деньги, две стрелы (СИ)

-А бантик зачем?

-Чтоб рубить было легче,- хмыкнул он, берясь за ручку двери.- Удачи, капрал! Мы будем ждать вас у храма Вечного Змея, того, что наверху - столько, сколько потребуется. Главное - чтобы вы вернулись не с пустыми руками.

-Ну разумеется… А ловить эту зверюгу мне как раз голыми руками и придется? Я, если что, не бог весь какой наездник. Хоть бы инструкцию дали!

- Была бы - дали бы обязательно,- Змей развел руками и ухмыльнулся.- Ну вот к примеру, есть легенда, что единорог с невинными девушками ласковее котенка…

-Угу,- мрачно просвистел я.- Вот у меня знакомых девственниц аж полгорода! И каждая ждет не дождется, когда…

Я оборвал фразу, поняв, что разговариваю сам с собой. Змей исчез, даже воспоминаний не осталось.

Осталась только лежащая на столе карта и осознание собственного бессилия. Какой лабиринт, какой Фирбоуэн, какие единороги? Я простой порубежник, а не имперский палладин.

Еще и девственниц им подавай!

-Пойду к Пемброуку, напьюсь напоследок,- тоскливо пробормотал я, заглянув в пустой графин из-под бражки.- Эх, госпожа, госпожа… не того вы себе спасителя выбрали!…

Я поднялся. И тут же сел обратно. Девственницу, значит?.. А что. Да пожалуйста! Вон у меня в соседней комнате одна как раз в обнимку с Изюмчиком тяжелого похмелья дожидается. Из-под венца сбежала? Сбежала. Значит, невинна? Определенно. Дочь кнеса не того воспитания, чтоб до свадьбы честь терять… Ну, наш высокоградусный ужин не в счет. Это обстоятельства. И все равно ведь ничего не было!..

Я довольно потер ладони, кинул в рот еще кусочек сыра и, покосившись на дрожащую от Изюмчикова храпа дверь, нахмурился. С девственницей это я здорово придумал, конечно. Только где гарантии, что она сама на все это согласится?.. Да, кнесна просила вывезти ее из Эгеса. Но это не значит, что она и дальше за мной побежит, как собачка на цепочке… И вполне возможно, что, поразмыслив, предпочтет постылого жениха сомнительному удовольствию шататься со мной сначала по каким-то лабиринтам, а после - по просторам враждебного государства. Заставить я ее не могу.

Могу только попросить.

Но в конце концов, ведь я же пошел ей навстречу, не так ли?..

Глава пятая

Матильда.

Судя по храпу, раздающемуся рядом - Шемьен этой ночью опять напился как скотина и, вместо того, чтобы лечь в своей спальне, не придумал ничего лучше, как заползти в мою комнату.

Стоп. Но почему тогда я не чувствую запаха перегара и у меня так болит голова?! Как же у меня болит голова…

Да еще и пить хочется…

-Элуш… - жалобно протянула я. - Элуш…

Ох, моя ж голова…

Мне под нос подсунули кружку, чья-то ладонь мягко коснулась затылка:

-Выпейте, госпожа.

Это был рассол. Но, Зеленый Отец, такого вкусного рассола я не пила никогда! Такого вкусного, освежающего, такого спасительного…

Стоп. Голос - мужской. Принадлежит не Шемьену. И храп не стих.

Не открывая глаз, я медленно повела рукой по кровати, пытаясь сообразить, где я, с кем я, и вообще как тут оказалась. Укололась обо что-то острое и, тихо зашипев, отдернула руку.

-Осторожней, госпожа, - кто-то перехватил мою ладонь в воздухе: - И скажите спасибо, что у Изюмчика уже закончился яд на иглах.

Изюмчик.

Мертвый Эгес.

Капрал Иассир.

И я, расстегивающая пуговицы камзола и обнимающая его за шею…

О, Мать Рассвета! Какой позор, Мать Рассвета, какой позор!

А самое обидное, я просто не помню, что было после того, как я повисла на шее у капрала. Я помню, как рассказывала, Айдену, - да, точно, его зовут Айден, - что прямо здесь и сейчас буду мстить… И я даже примерно помню, в чем должна была выражаться месть! Какой позор, Мать Рассвета, какой позор!

О Вечный Змей! Неужели я действительно рассказала офицеру о Шемьене, о его проигрыше?! Как я вообще могла так поступить?!

Правда, остается вопрос, как именно ‘так’. Я ведь действительно не помню процесс отмщения Шемьену. Вот не помню и все. Хотя судя по тому, как я, забыв о своей чести, вешалась на шею офицеру, отступить в последний момент я точно не могла. Да и он вряд ли бы мне отказал, если он настоящий мужчина. Значит, что-то было. Тогда почему я этого не помню?!

Но, Мать Рассвета, какой же все-таки позор! Я, урожденная кнесна де Шасвар - и веду себя как какая-то продажная женщина!

И еще у меня дико болит голова.

За всеми этими размышлениями до меня не сразу дошло, что капрал что-то сказал про яд. Но когда я, наконец, это поняла…

Я, наконец, распахнула глаза и, подскочив на кровати, скорчилась в комок, прижав ладони к вискам. На миг мне показалось, будто у меня в голове что-то взорвалось, как мука во время пожара на мельнице: перед глазами все закачалось, в ушах зашумело…