Джордж Мартин - Игра престолов. Битва королей

– Надо рассказать Оше, что я видел. Она тут? Куда она ушла?

Одичалая откликнулась сама:

– Никуда, милорд. Мне уже надоело бродить в потемках. – Услышав стук каблука о камень, Бран повернул к ней голову, но ничего не увидел. Ему казалось, что он чует ее, но от них от всех теперь воняло одинаково, и нужен был нос Лета, чтобы отличить одного от другого. – Ночью я посикала на ногу одному королю, – продолжала Оша. – А может, это утро было? Я спала, потом проснулась. – Они все спали, не только Бран. Больше здесь делать было нечего – только спать, есть и опять спать, а иногда разговаривать… но недолго и всегда шепотом, на всякий случай. Ошу больше бы устроило, если бы они не разговаривали вовсе, но им надо было успокаивать Рикона и останавливать бубнящего Ходора.

– Оша, – сказал Бран, – я видел, как Винтерфелл горит. – Слева от него тихонько сопел Рикон.

– Это сон, – сказала Оша.

– Волчий сон. Я ведь и чуял это тоже. Так, как огонь и кровь, ничего не пахнет.

– Кровь? Чья?

– Людская, человеческая, собачья – разная. Надо пойти и посмотреть.

– Шкура у меня хоть и плохонькая, но одна, – сказала Оша. – А если этот осьминожий принц меня сцапает, мне ее живо спустят кнутом.

Мира в темноте нашла и сжала руку Брана.

– Давай я пойду, если ты боишься.

Чьи-то пальцы, прошуршав кожаным, ударили сталью о кремень – еще раз и еще. Оша раздула искру, и бледный огонек потянулся ввысь, как танцующая на цыпочках девочка. Над ним возникло лицо Оши. Она зажгла факел, и Бран зажмурился, когда мир озарился оранжевым светом. Рикон проснулся и сел, зевая.

Тени двигались, и казалось, будто мертвые тоже встают. Лианна и Брандон, лорд Рикард Старк, их отец, лорд Эдвил, его отец, лорд Виллам и его брат Артос Несокрушимый, лорд Доннор, лорд Берон, лорд Родвелл, одноглазый лорд Джоннел, лорд Барт, лорд Брандон и лорд Криган, сражавшийся с Рыцарем-Драконом. Они сидели на своих каменных тронах с каменными волками у ног. Они все сошли сюда, когда тепло покинуло их тела, – это была темная обитель мертвых, куда живые боялись ступить.

А в пустой гробнице, ожидающей лорда Эддарда Старка под его гранитным изваянием, ютились шестеро беглецов, деля свой скудный запас хлеба, воды и вяленого мяса.

– Совсем мало осталось, – сказала Оша. – За едой все равно идти надо – иначе придется нам съесть Ходора.

– Ходор, – ухмыльнулся тот.

– Что там наверху – день или ночь? Я уже счет потеряла.

– День, – сказал Бран, – только от дыма темно.

– Милорд уверен?

Не шевельнув своим сломанным телом, он выглянул наружу. Его зрение раздвоилось – он видел Ошу с факелом, Миру, Жойена и Ходора, и гранитные колонны, и умерших лордов, уходящих во тьму… и в то же время Винтерфелл, серый от дыма, с выбитыми покосившимися дубовыми воротами и рухнувшим в куче порванных цепей подъемным мостом. Во рву плавали тела, и на них, как на островах, сидели вороны.

– Уверен, – сказал он.

Оша поразмыслила:

– Ладно, рискну. Вы все пойдете со мной. Мира, найди корзину Брана.

– Мы домой идем? – заволновался Рикон. – Хочу мою лошадку. И яблочный пирог, и масло, и мед, и Лохматика. Мы к Лохматику идем?

– Да, – заверил Бран, – молчи только.

Мира привязала плетеную корзину на спину Ходору и помогла посадить в нее Брана, просунув в дыры его бесполезные ноги. Он чувствовал странную дрожь в животе. Он знал, что ждет их наверху, но его страх от этого не убавлялся. Он бросил прощальный взгляд на отца, и ему показалось, что лорд Эддард смотрит печально, будто не хочет, чтобы они уходили. «Но мы должны, – мысленно сказал Бран. – Время пришло».

Оша в одной руке несла свое длинное дубовое копье, в другой – факел. За спиной у нее висел обнаженный меч, один из последних, носящих клеймо Миккена. Кузнец выковал его для гробницы лорда Эддарда, чтобы успокоить дух усопшего. Но Миккен погиб, оружейню захватили островитяне, и хорошей сталью пренебрегать не годилось, даже если для этого приходилось грабить мертвых. Мира взяла себе клинок лорда Рикарда, хотя и жаловалась, что он слишком тяжел. Бран вооружился мечом дяди, своего тезки, которого не застал в живых. Он знал, что в бою от него будет мало толку, но с мечом было как-то спокойнее.

Впрочем, он сознавал, что это только игра.

Их шаги отражались эхом в громаде крипты. Тени позади поглотили отца, тени впереди расступились, открыв другие статуи – уже не лордов, но старых Королей Севера, с каменными коронами на головах. Торрхен Старк, Король, Преклонивший Колено; Эдвин Весенний Король; Теон Старк, Голодный Волк; Брандон-Поджигатель и Брандон-Корабельщик; Джорах и Джонас, Брандон Дурной, Уолтон Лунный Король, Эддерион Жених, Эйрон, Бенджен Сладкий и Бенджен Горький, Эдрик Снежная Борода. У них были суровые сильные лица, и некоторые из них делали ужасные вещи, но все они были Старки, и Бран знал историю каждого. Он никогда не боялся крипты – она была частью его дома и частью его самого; он всегда знал, что когда-нибудь сам будет лежать здесь.